Владимир Коревицкий: «Все, что близко к культуре, будет развиваться в театре»
Тюменский драматический театр одним из первых в России сменил статус бюджетной организации на статус государственного автономного учреждения.
Быть первопроходцем дело сложное и рискованное. О том, как наш театр чувствует себя в новых условиях и почему в его красивом холле теперь появляются невесты с женихами, l эксклюзивное интервью с директором театра Владимиром КОРЕВИЦКИМ.
– В конце января пройдет большой форум, организованный Министерством культуры России, я выступлю на нем с докладом. Постараюсь объяснить директорам других театров, какие плюсы дает новая организационно-правовая форма.
– Какие?
– Больше свободы. Например, художественному руководителю, который работает в бюджетном учреждении, чтобы поставить спектакль нужно подать заявку в конкурсную комиссию. И неизвестно, выиграет он этот конкурс или нет, получит разрешение на постановку спектакля в своем театре или нет. То же самое касается композиторов, художников и т. д. На мой взгляд, такое положение вещей абсурдно. Так что бюджетное учреждение – это, по сути, петля на шее руководителя.
Хотя, с какой-то стороны это удобно. Деньги на жизнь театру будут давать, а вот самостоятельно распоряжаться этими деньгами будет невозможно. Заработать же деньги помимо бюджетных – нельзя, коммерческая деятельность запрещена.
Существуя как государственное автономное учреждение, мы сегодня отправляем в департамент имущественных отношений заявку, а они разрешают нам получать дополнительную прибыль от нашей коммерческой деятельности. И мы тратим эти деньги на развитие театра, то есть – по своему усмотрению. Бюджетникам это запрещено.
Государство теперь вступает в отношения с учреждениями искусства и культуры на основании договоров по оказанию услуг. В частности, мы – театр – выступаем как исполнители государственного задания. Согласно этому, фиксированная сумма (в нашем случае для каждого квартала своя сумма, мы ее получаем заранее) поступает в театр. Дальше нам предоставляется право распределить эти деньги, как мы хотим. И предоставляется право использовать наше движимое и недвижимое имущество для коммерческих целей.
Вот я и постараюсь на форуме рассказать об этом понятно, потому что в старой системе со временем оставаться будет невозможно. По крайней мере, творческим организациям вроде театров.
– Хорошо, а минусы у новой системы есть?
– Да, конечно, у каждой медали есть другая сторона. У старой системы тоже есть плюсы. Какие? Например, фиксированная зарплата сотрудникам. Допустим, составлена смета, по ней работники театра должны получать в среднем, предположим, 9 тысяч рублей. И они будут их получать в любом случае. Но здесь же кроется и минус: на большую сумму они рассчитывать уже не могут. При новой же системе, если театр благодаря своей коммерческой деятельности сумел заработать денег, то и работники могут ожидать повышения оплаты своего труда или премий.
У нас в новых условиях есть некая фиксированная сумма годового финансирования, которая, конечно, никогда не покроет реальные расходы, но гарантирует среднюю зарплату сотрудников. Выделяется также сумма на покрытие расходов, на содержание здания и некая сумма на творческие проекты, на постановку спектаклей. Деньги на остальные наши потребности мы должны обеспечить себе сами. Поэтому перед одним из моих заместителей поставлена задача – разработать систему, которая бы позволила театру зарабатывать дополнительные деньги.
Кроме того, два дня назад у нас состоялось первое организационное собрание попечительского совета театра. В нем приняли участие руководители крупнейших «брендовых» компаний, которые согласились войти в состав совета. Среди них – руководители «Сибнефтепровода», Сбербанка России, «Запсибкомбанка», «Автограда», Тюменского госуниверситета и других. Это было только организационное собрание, не официальное, которое состоится 2 февраля при участии губернатора. А два дня назад мы просто обменивались мнениями, говорили о форме наших отношений, о задачах, которые мы ставим перед собой и т. д. Я понимаю, что просто попросить денег – это несерьезно.
Поэтому мы предлагаем им свои услуги и, в первую очередь, хотим быть полезными сотрудникам этих предприятий. Мы, например, готовы приезжать к ним, организовывать встречи с артистами нашего театра или выездные спектакли и т. д.
Приятно то, что все члены совета согласились со мной. И никто не сказал «нет».
– Как театр зарабатывает сегодня? Я слышала, здесь проходят свадьбы…
– Да, только не свадьбы, а регистрации. В свободное дневное время в фойе театра. Мне много раз звонили горожане и спрашивали, могут ли они зарегистрировать свой брак у нас. Это понятное желание: здание красивое, находиться здесь приятно, фотографии опять же замечательными получаются. Несколько регистраций уже прошло. В дальнейшем мы планируем заключить договор с ЗАГСом и устраивать это регулярно. Пока же жених и невеста вносили оговоренную сумму в кассу театра, приглашали работников ЗАГСа, и все. Но это нормальная практика, филармония тоже этим занимается.
Кроме того, была у меня недавно встреча с одной компанией, которая предложила открыть в фойе театра киоск по продаже лицензионных DVD-дисков с фильмами, мюзиклами, операми, спектаклями начала и середины XX века. В ходе переговоров возникла идея открыть не киоск, а своеобразный кинозал повторного кино. Будем показывать там, например, картины величайшего режиссера Акиры Куросавы. Или Феллини. Балетные и оперные спектакли. Классику. Все то, что в кинотеатрах уже не показывают. На платной основе, конечно, но цена будет значительно ниже, чем в кинотеатрах.
– Думаете, Куросава и Феллини будут востребованы?
– А я уверен в этом! Понимаете, дети ведь тоже не сразу интересуются чтением книг, им сначала мамы читают. Вот и для нас важно создать возможность, сформировать вокруг этого определенное мнение и пригласить людей за приемлемую цену посещать зал. Посмотреть фильм безо всех этих новомодных эффектов, без поп-корна. Фильмы, которые позволят вернуться к ассоциативному восприятию, сопереживанию. Ведь там играли гениальные актеры, снимали легендарные режиссеры.
Я смотрю сейчас на телепроекты, и мне жаль мальчиков и девочек, которые в них играют. Ведь они закончили где-то театральный институт, а потом почти как у Чехова: «В Москву, в Москву!» И вот они в Москве играют в этом «мыле»… Знаете, я никогда не любил индийское кино за то, что оно эксплуатировало человеческие эмоции, причем весьма профессионально. Но я понимаю, что индийское «мыло» на сто голов выше, чем то, что делают у нас сейчас. Так что, я думаю, настоящие, вызывающие сопережевание картины Феллини не могут не привлечь людей. Не всех, конечно, но привлекут.
И я уверен, что со временем все, что близко к культуре и искусству, будет развиваться у нас в театре.
– Когда новое здание строилось, вы не скрывали, что волнуетесь о том, как будете его содержать…
– Чувство растерянности есть до сих пор. Не думал, что это произойдет, но я многое пересмотрел в своих принципах управления организацией. В старом театре, как в маленькой квартирке, я знал каждый угол и знал все, что происходит. Получал от этого удовольствие и считал это естественным. А в этом громадном здании понимаю, что я один не могу и не должен следить за всем, что происходит, заниматься всеми вопросами.
Поэтому увеличил число своих заместителей, у каждого из которых конкретное направление работы. А сам сосредоточился на постановке целей и задач. Разрабатывать механизмы их воплощения – не моя работа. Иногда в шутку говорю, что в театре должен быть один человек, которому ничего не нужно делать – это я. Все остальные должны работать, потому что, если я буду делать то, за что отвечают мои подчиненные, то зачем они мне? Но это шутка. Если серьезно, то я просто понял, что у меня другая работа.
***
фото: Владимир Коревицкий;Владимир Коревицкий;Владимир Коревицкий;Владимир Коревицкий