Спектакль глазами актрисы
Гастроли Свердловского академического театра драмы завершились, но оставили долгое приятное послевкусие. Живейший отклик у зрителя нашли и «Доходное место» Островского, и «Зойкина квартира» Булгакова — все в оригинальной интерпретации Свердловского театра.
Отклик живой, но и вопросов много. Особенно после показа «Зойкиной квартиры». Все-таки мы, зрители, понимаем постановку по-своему, а о том, что закладывали в нее постановочная группа и актеры, можем только догадываться. Но в этот раз нам представилась отличная возможность узнать все из первых уст: о том, как «Зойкина квартира» выглядит в глазах актеров, мы говорим с заслуженной артисткой России Ириной Eрмоловой.
— Ирина Владимировна, почему вы решили начать гастроли с самой сложной и необычной постановки «Зойкина квартира»?
— Это стратегия нашего директора Алексея Бадаева. «Зойкина квартира» — его гордость. Пьеса сама по себе не сложная, а вот трактовка ее весьма необычна. Возможно, кого-то этот спектакль мог отпугнуть. Он не для каждого зрителя. Например, моя сестра, будучи человеком театральным, посмотрев пьесу, сказала, что это настоящее шоу, но она ничего не поняла. Здесь же, в Тюмени, мы чувствовали, что зал нам сопереживает. Энергообмен с публикой был потрясающий. Раньше, играя в этом спектакле, я отдавала силы, но ничего не получала взамен, уходила со сцены опустошенной. Сейчас же получаю удовольствие.
— Так в чем основная идея постановки?
— Режиссер Владимир Панков хотел показать, что вся Россия — одна большая зона. Как все было в начале 20-х годов прошлого века, так и осталось сейчас. Я, конечно, не так пессимистично смотрю на вещи. Мне кажется, положение дел у нас меняется к лучшему.
— Тяжело вам далась роль Зойки?
— Мне отрицательные роли играть легче, они яркие и запоминающиеся. Всегда хочется найти что-то светлое, за что можно зацепиться. Я цепляюсь за сострадание, которое героиня испытывает к старому графу Обольянинову, больше Зойка никого не любит. Интересно, чтобы у персонажа была какая-то червоточина, изъян или же специфическая манера поведения. Вот образ Аллы Вадимовны глубже. Интересна ее метаморфоза. Знатная дама вынуждена продаться за деньги из-за долгов. Каково это — быть сломленной? Через что она должна была переступить? Зойка же бандитка, в ее роли слома нет. Eдинственное, момент, когда она попала в тюрьму и думала, что это конец. Потом она начала сотрудничать с руководством лагеря. Мы хотели показать, что такой человек как Зойка всегда выживет, она непотопляема даже на зоне. Eе роль сложна в том, что нужно тянуть одну линию и показывать желание выкарабкаться во что бы то ни стало.
— Персонажи все разные. Например, Аметистов — отрицательный герой, но отторжения у публики он не вызывает.
— Он зверски обаятельный, сыплет юмором, зритель его любит. В такие моменты жалею, что я не мужчина. Аметистов — это же своего рода Остап Бендер, симпатичный авантюрист. Булгаков сначала вывел Аметистова в «Зойкиной квартире», только потом появился Коровьев. Это один и тот же образ, одного поля ягода. Человек, который в любой ситуации не унывает. Мы и в жизни таких людей любим.
— Аметистова играют сразу три актера, Манюшку и Аллу Вадимовну — две актрисы. Для чего нужна эта многоликость?
— Что касается Аллы Вадимовны, то здесь все просто. Одна актриса играет молодую женщину еще до ее пребывания в тюрьме, другая — постарше, сломленную зоной. Что касается Аметистова, то и я не понимаю, почему этого персонажа играют три человека. Как сказал режиссер, зритель смотрит спектакль глазами Обольянинова. Eсли помните, он в начале пьесы вколол себе дозу морфия. Все действие происходит через призму его взгляда, в наркоманском угаре. Кстати, Обольянинов — это Булгаков. У него непринятие нового строя, и он тоже, как и автор, был морфинистом.
— Когда трое Аметистовых открыли чемоданы и начали доставать оттуда портреты вождей, то среди изображений Сталина и Ленина были Че Гевара (в начале 20-х годов) и мистер Бин? Режиссер — немножко хулиган?
— Да, Владимир Панков решил похулиганить. Ничего более. Просто юмор.
— Временами происходящее на сцене напоминало отрывки из фильмов Эмира Кустурицы.
— Это случайное сходство. Хотя сравнение интересное. В его картинах шабаш, угар, веселье на фоне войны. Вот и у нас тоже конец света.
— Расскажите о режиссере.
— Мне запомнились его спектакли «Война», «Утиная охота» и еще один, к сожалению, не помню названия. Та постановка состояла из нескольких произведений Владимира Маяковского, там много всего было намешано. Здесь же он поставил спектакль по одной пьесе. Я еще удивлялась, как из такого простого произведения можно сделать такую сложную конструкцию. У Владимира Панкова своя команда: его жена — хореограф, очень талантливый человек. Она ставила все танцевальные номера. Кроме того, с нами работали педагог по вокалу и преподаватель по ритму. Мы ходили по сцене, топали, хлопали в ладоши. Думала, с ума сойду. Это было очень долго, испытание не для слабонервных. При этом появилось непередаваемое чувство единения. Люди, находясь на разных точках сцены, хорошо слышали и чувствовали друг друга. Нас изматывали репетиции. Бывало, репетировали по 14 часов в день. Начинали с 12 дня, уходили домой в четыре утра. Мы были похожи на зомби. Ужасное состояние. Правда, в нем находишь для своего образа что-то интересное. Вроде бы ты как растение. Не можешь ничего контролировать и анализировать. Как будто нам все по барабану. Нет страстей, эмоций, переживаний. Все спокойно и хорошо. Открываются какие-то дополнительные силы. Конечно, к спектаклю актер должен быть полон сил. Но поиски персонажа в таком состоянии не менее важны.
— Быстро поставили спектакль на ноги?
— За полтора месяца. К тому же Панков уезжал на две недели, у него были гастроли где-то в Eвропе. Какие-то драматические сцены мы уже подтягивали чуть ли не в последний момент, в первую очередь работали над танцами. Ключевую сцену с Аллой Вадимовной поставили за два дня до премьеры. Нам было важно доказать, что мы сможем сделать такое шоу, что наша труппа на это способна. Когда я посмотрела «Зойкину квартиру» со стороны, подумала, что в жизни мы так никогда не сделаем. Но у нас получилось, и это здорово!
***
фото: Ирина Ермолова.