Никто пути пройденного у нас не отберет
Я вновь возвращаюсь к теме -свобода печати.
Конкретно на тюменскую землю свобода печати, по моему мнению, пришла в 1990-м году. В тот год в Тюмени появились две новые газеты, вышли из одних рук и взросли на одной почве, хотя сегодня они — абсолютно разные. Это «Тюменские ведомости» и «Тюменские известия». Это газеты совершенно нового типа, выросшие в условиях максимальной свободы прессы. Более того, «Известия» вышли в свет спустя два месяца после отмены цензуры.
Сегодня среди тех, кто еще четыре года назад радовался свободе, не только свободе печати, а свободе вообще, кто клялся именем свободы, кто сделал карьеру на этом, много таких, кто считает, что теперь свободы достаточно, что ее можно бы и убавить.
Убавление, естественно, следует начинать со свободы печати. Данных нет, но есть ощущение, что развиваемая с опорой на почтовые тарифы кампания по ликвидации союза газет и читателей — не есть результат только отпуска цен на бумагу, полиграфические услуги, почтовые расходы.
Я не сторонник охоты на ведьм, но уж больно все идет одно к одному. В том числе и льготы «социально близким» изданиям.
«Вы же — четвертая власть!» -улыбаясь, говорит высокопоставленный чиновник и предлагает «идеологически обеспечить» очередное непопулярное решение.
Он, этот чиновник, на каждом шагу повторяет эти слова про четвертую власть и в то же время делает, все, чтобы эта, С позволения сказать, власть не получила доступа к тем или иным документам, не прознала, чем занимаются власть действительно имущие.
Простейший пример. В арбитражном суде города Тюмени рассматривается конфликтное дело между администрацией дома отдыха имени Оловянникова, который уже обкорнали, обсадили частными стройками, и городской’ архитектурой. «Тюменский курьер», который успел опубликовать, заметку по данной теме, счел своей обязанностью послать на заседание корреспондента.
Нормально?
Во все времена и народы.
Тем более что в процессуальном кодексе есть статья восьмая, что заседания арбитражного суда «проводятся открыто».
Тем не менее арбитр (а в прошлом — тюменский городской прокурор Шанаурин, как говорят, законник до мозга костей) попросил корреспондента покинуть помещение.
Я, главный редактор, звоню, прошу объясниться. Ссылаюсь на Закон о средствах массовой информации.
Эффект — ноль.
Напоминаю о статье из процессуального кодекса.
Эффект — меньше нуля. Отрицательная величина.
Господин Шанаурин заявил, что кодекс — одно, а они здесь руководствуются сложившейся практикой. Очевидно, как в британском суде, где (по книжкам!) применяется принцип прецедента. Что значит: то, что было, достойно повторения.
Более того, арбитр отказал и в предоставлении объективной информации о принятом им решении. Мол, спрашивайте у любой из сторон.
Ничего себе «четвертая власть», если ею может помыкать кто угодно. Хотя и третья, видать, не лучше. Как же не предположить, что практика решений за закрытыми дверями, о существо вании которой поведал арбитр, таит что-то такое, о чем миру лучше не знать. (Хотя закон пред полагает отсутствие гласности только в случаях рассмотрения дел, связанных с государственной или военной тайной).
А недавняя поездка по Тюмени и области Патриарха Алексия II? Чего стоит одна только встреча в аэропорту, где прессе, которая должна была рассказать о приезде верховного иерарха сотням тысяч людей, было отведено место, откуда ни снимать, ни взять интервью было невозможно. Зато чиновники толпились на самых удобных местах, вероятно, именно себя полагая главными героями этой встречи? Как же! Eсли они ничего не увидят, что же они расскажут своим домашним и другим чиновникам, рангом поменьше, которые еще не дозрели до титула «и другие сопровождающие (встречающие) лица»?
Они, вероятно, думают, что ущемили журналистов?
Ничего подобного. Они проявили неуважение к людям, от имени которых управляют.
Многие из этих чиновников видели, как «службы безопасности» аэропорта толкали и пихали журналистов (очевидно, за неимением террористов?), как угрожали отнять камеры, как мешали снимать. И что же?
Ничего. Для правового государства — нормально.
К чиновникам обращались за помощью.
Эффект — ноль.
Закон о средствах массовой информации запрещает препятствовать журналисту в исполнении им служебных обязанностей. Но чиновник разве считает себя обязанным исполнять законы? Eго интересуют только те законы, по которым лишь к нему, непосредственно, «счастье приходит». Хотя если бы в чиновничью голову хоть чуточку фантазии, голова бы догадалась, что дурной пример -заразителен, Что в таком случае и издаваемые им законоподобные акты также не будут исполняться.
Можно было бы предположить, что вопиющий случай, о котором стало широко известно, будет предметом демарша к властям от организации союза журналистов. Увы! Руководитель этого союза, советник министра Шафраника Виктор Строгальщиков, и Виктор Горбачев, редактор самой массовой газеты (фотокорреспондента которой, Юрия Чернышева, так невежливо «поперли» из «домаполитпроса»), не проронили ни слова. Во всяком случае, пока.
Так что же, друзья-читатели? Порвем знамена на портянки и будем служить верно? Не читателю, но чиновнику, самодовольно хихикая, когда нас будут похлопывать по плечу и шутливо именовать «властью» с порядковым номером «четыре»?
Надежда, говорят, умирает последней. А первой — свобода. А среди свобод первой умирает свобода печати,
Неужели наша свобода опять сократится до кухонного пятачка между холодильником и плитой?
Нет. Никто пути пройденного у нас не отберет. Eсли ради чего и стоит жить, так это ради свободы.
В том числе и свободы печати.