Казенные опекуны против «дикой» приватизации
Девятилетний Славик и его мама жили в двухкомнатной квартире в микрорайонах. Мама любила собирать дома веселую компанию из таких же, как она, горьких пьяниц. Денег, конечно, не хватало, и однажды знакомый бомж подсказал идею обменять квартиру на частный дом с доплатой. А через некоторое время он привел и клиента.
Дело было, что называется, на мази — оставалось заверить договор у нотариуса. И жить бы Славе не в благоустроенной квартире, а в старом деревянном домишке, если бы не случилось непредвиденное. Ознакомившись с бумагами, нотариус отправил маму в районный комитет по опеке. А там решили: обмена не допускать.
Это вполне типичная история. Сейчас многие алкоголики продают свои приватизированные квартиры, чтобы иметь возможность несколько месяцев пропивать заработанное. Продажа квартиры — частное дело граждан, и государство в нее не вмешивается. Но если у такого человека есть несовершеннолетние дети, то это совсем другой случай.
За годы «дикой» приватизации — 1992-93-й — особенно пострадали дети: нередко их просто не вносили в приватизационные договоры. Государство спохватилось лишь в 1994 году: были приняты соответствующие акты, а на местах созданы опекунские комиссии по защите прав несовершеннолетних при продаже и обмене жилплощади.
С их участием разбираются весьма запущенные дела. Недавно в суде Центрального района отстаивались права девушки, родители которой развелись в 92-м. Квартиру разменяли (о дочери в договоре ни слова), мама снова вышла замуж. Но совместная жизнь не сложилась, и мать с отчимом решили разъехаться. В итоге за пару лет жилплощадь ни в чем не виноватой девушки уменьшилась вчетверо. Дело выиграно истицей.
Но бывают и почти анекдотичные случаи.
В соответствующий отдел Ленинского района обратилась довольно потасканная женщина, мать двух детей, пытавшаяся продать квартиру. Даже при обсуждении дела от нее несло перегаром. Разбор документов лишь подтвердил первое впечатление — женщине отказали. Однако она пришла снова (о чудо!) совершенно преображенной — в мехах, накрашенная и даже пахнущая духами. Видно, кому-то очень понравилась ее квартира. Даме не поверили, невзирая на меха.
Но голь на выдумки хитра. Одна бабуся, живущая с внуком, долго доказывала, что ей позарез нужны большие деньги для операции на больной ноге. И так бедная хромала, что прямо слезы наворачивались. Через полгода после отказа в продаже благоустроенной квартиры бабушка горячо благодарила работников комитета по опеке Ленинского района за твердость: «Так хорошо все-таки иметь ванну, что даже хромота прошла».
Но не всегда рецюние очевидно. Что делать, к примеру, с матерями-одиночками, которые в оправдание сделки с квартирой показывают справки об огромной задолженности домоуправлению? Для многих из них только один выход — продать квартиру.
Положение усугубляет новый закон, позволяющий выселять злостных неплательщиков.
Сейчас опекуны пытаются заставить ЖЭУ предоставлять списки неблагополучных семей, имеющих долги по оплате жилья. Но коммунальщики совсем не горят желанием идти навстречу.
Много хлопот доставляет также расторжение тех сделок по банковскому ипотечному кредиту, когда люди, имеющие детей, отдают в залог единственную квартиру.
И все же вероятность того, что ребенок окажется выброшенным на улицу, сейчас невелика — так считают инспекторы. Нотариусы не имеют права заверять договоры обмена или продажи недвижимости людей, имеющих несовершеннолетних детей, без консультации с отделом опеки. Случается, что туда отправляют и тех, кто хочет… увеличить жилплощадь.
Обязательно учитывается и мнение детей, достигших 14-летнего возраста. Любое решение действительно только с их подписью.
К каждому делу подходят индивидуально и очень дотошно. Оставшимся в безвыходном положении разрешают совершить обмен, если вариант приемлем со всех точек зрения. Некоторым помогают материально.
Словом, если родители не хотят или не могут обеспечить права собственных детей на жилье, то за них это сделает государство.