Самая большая мечта
Легенды расскажут, какими мы были
«Р-1 Самотлора после дострела всей мощности пласта в интервале 1693-1736 м получен фонтан безводной нефти визуальным суточным дебитом по затру- бью через 2,5 дюйма, выход более тысячи кубометров».
Ну что вам рассказать про Самотлор? Над озером нормальная погода.
Рассказывать о нефтяном гиганте — трудно. С тех пор, как его открыли, о Самотлоре сказаны миллионы слов. Мы лишь попытаемся напомнить читателю несколько фактов, связанных с историей нефтяного месторождения, упрятанного под огромным таежным озером.
В свое время административным центром было село Ларьяк, и район назывался — Ларьякским. Глухомань. Даже геологи не сразу решились соваться в здешние болота, начали работать на реке Меге. Экспедиция, которую позднее возглавил геолог Владимир Абазаров, тоже называлась Мегионской.
А потом пришел день — 22 июня 1965 года. Бригада мастера Григория Норкина из Мегионской экспедиции получила на Самотлорской площади фонтан с невиданным дебитом — в тысячу кубометров.
Этот факт стоит того, чтобы знаменитую радиограмму от Абазарова и главного геолога экспедиции Синюткина процитировать полностью.
«Р-1 Самотлора после дострела всей мощности пласта интервале 1693-1736 м получен фонтан безводной нефти визуальным суточным дебитом по затрубью через 2,5 дюйма, выход более тысячи кубометров».
Однако потребовалось еще три с половиной года, прежде чем началось эксплуатационное бурение. Самотлор сначала напугал — среди нефтяников ходили легенды, что с языка ваховских ханты это слово переводится — мертвое озеро и что взять тут нефть невозможно.
Ни одно из месторождений нефти и газа в Тюменской области не сопротивлялось так отчаянно наступлению человека. Ни одно освоение не сопровождалось таким резким расхождением во мнениях. Успехи и проблемы Самотлора были адекватны его масштабам. Желающих перелистать эти страницы новейшей истории Самотлора отошлем к роману Виктора Строгальщикова «Слой». Наша задача проще — напомнить о том, как осваивалось нефтяное озеро.
Два года разведчики Мегионской экспедиции были единственными, кто решался работать здесь. Лишь летом 1967 года эксплуатационники совершили первый облет территории — сплошь озера, большие и маленькие, между ними — ковром коричневые пятна. Топь.
Люди, не первый год работавшие в Сибири, с подобным еще не встречались. Не было тверди и суши. Тогда родилась дерзкая мысль — освободить дно озера, под которым скрывалась едва ли не треть самотлорской нефти.
В декабре нефтяники из НПУ «Нижневартовскнефть» приехали на озеро — выбрать место для канала, чтобы спустить его в реку. Когда добрались до озера, то были потрясены его размерами — море. Другого берега даже не видно. Пришлось пересекать его по компасу.
К весне канал был практически готов. Все получилось — специалисты считают, что 60 процентов объема озера удалось сбросить, а на обнажившихся участках дна можно строить буровые.
Забегая вперед, скажем, что в дальнейшем через озеро была отсыпана дорога, а посередине создали песчаный остров. Бригада мастера Виктора Китаева пробурила с этого острова скважину прямо в газовую шапку Самотлора.
На начало января 1969 года было намечено бурение первой эксплуатационной скважины на Самотлоре — N 200. Несколько недель мастер Степан Повх не мог приступить к бурению. Морозы не позволяли. Только когда на Самотлоре «потеплело» до минус тридцати, Повх начал проходку. В апреле бурение было закончено.
Повх вместе с начальником первого самотлорского промысла Иваном Рынковым открывал задвижку. Мастеру дали слово, и Степан Ананьевич произнес их ровно четыре: «Поздравляю вас. Самотлор заработал».
Впрочем, Повх всегда был немногословен. Накануне десанта на Самотлор бурмастер был гостем слета молодых нефтяников в Нефтеюганске. Тогда все грезили Самотлором, не жалели красивых слов. Повх очень огорчил своей невозвышенностью молодого журналиста, каким был автор этого текста. Журналист ждал от человека, которому доверено распечатать Самотлор, каких-то необыкновенных слов, демонстрации самоотверженности. А бурмастер сказал нечто столь не героичное, что тогда и напечатать было невозможно. Он не говорил ни про нефть Родине, ни про гордость, ни про благодарность партии (или хотя бы Главтюменьнефтегазу) за доверие. Он сказал, что Самотлор — это очень хорошее дело, потому что у рабочих появится возможность добывать больше нефти и зарабатывать «больше грошей».
Как-то не принято было в те времена. Судя по прессе, люди ехали на Север исключительно за туманом и за запахом тайги. А если кто в очерках и начинал «качать права» и требовал «хорошо закрыть наряды», то обязательно рядом оказывался передовой рабочий, который «гневно бросал в лицо хапуге»: «Стыдно! За тебя, гад, стыдно и за таких, как ты!» Нормальные слова мастера так и остались в блокноте на три с половиной десятка лет.
Впрочем, героические слова тоже были. И поступки были. В бурении. В строительстве города. В обустройстве промыслов на тех же болотах. В строительстве знаменитых самотлорских бетонных дорог, которые прокладывало комсомольско-молодежное СУ-909 Владимира Лейтланда. Можно без преувеличения сказать, что открытый геологами Самотлор стал Большим Самотлором лишь благодаря тому, что он был обвит сетью бетонок.
.Никто тогда еще не знал, что любая причастность к Самотлору — почти как орден. Степану Повху поручили, и он выполнил поручение. Хотя Героем труда не стал, погиб раньше. Не получили Золотой звезды и мастер Григорий Норкин, распечатавший это месторождение. Думается, главное не в этом. А в том, чтобы не забывались имена.
Абазаров. Норкин. Повх. Рынковой, начальник первого Самотлорского промысла, которого весь Нижневартовск звал дядя Ваня и только министр нефтяной промышленности Мальцев — Иван Иванович. Удивительные люди.
Фотографии предоставлены Государственным архивом социально- политической истории Тюменской области
***
фото: Самотлор — буровой мастер Григорий Норкин;Владимир Абазаров;Степан Повх и Иван Рынковой.