…как нормальный процесс завершения жизни..
Факт, что 1 декабря в Центральном районе открывается хоспис — социально-медицинское учреждение для тяжелобольных и умирающих, — факт проверенный. Проверка показала: 1 декабря в Центральном районе хоспис не откроется.
И не потому, что нет в районе тяжелобольных и умирающих. И не потому, что нет людей, которые хотели бы заботиться о них и помогать им. И не потому, что нет помещения (есть прекрасное здание бывшей детской поликлиники в поселке Нефтяников). А потому, что нет денег.
63 миллиона рублей нужно хоспису, чтобы открыться. 250 миллионов — смета расходов на 1994 год (по сегодняшним ценам). Деньги будут, обещает районная администрация. Но — только после нового года.
Можно бы потерпеть и не спешить. Но кто знает, сколько денег потребуется в новом году в условиях растущей инфляции? И, главное, кто знает, сколько потенциальных пациентов хосписа, нуждающихся в помощи сегодня, доживет до нового года?..
Eму подушки поправлять, печально подносить лекарства…
Не секрет, что при высоком профессиональном уровне отечественных врачей довольно высок и уровень смертности. Отнюдь не потому, что плохо лечат, а потому, что практически отсутствует уход. А ведь результат даже удачно проведенной операции н огромной степени зависит от грамотности и добросовестности младшего персонала, ухаживающего за больным.
В штате хосписа будет больше сорока человек. На пятнадцать человек больных.
Во всяком случае, хоспис рассчитан на пятнадцать койко-мест. Конечно, задумывается, что вся атмосфера в нем будет не больничной, а домашней. Сейчас больше похоже на провинциальную гостиницу: простенько, но чисто и уютно. По два человека в комнате (не очень, правда, большой), здесь же, в каждой комнате, будут холодильник и телевизор, коврик или палас на полу (если позволит санэпидстанция), немного мебели, Заведующая Eлена Кавер надеется на помощь добрых людей — может, принесли бы они сделанные своими руками салфеточки, панно, какие-нибудь другие поделки, может, детские рисунки (или не детские!) -было бы большое спасибо. Покупать все это — дорого, да и ничто магазинное никогда не будет выглядеть домашним и родным.
Двери палат выходят в просторный холл — здесь будет место досуга. К сожалению, в хосписе не будет собственного сада или парка, где можно будет гулять, но цветы в горшочках уже есть — они выращены добрыми руками «бабы Лизы» — Eлизаветы Иосифовны Косинцевой (на снимке). Много лет она работала медсестрой, а в хосписе она будет «кормить» пациентов: пищеблок и столовая в здании не предусмотрены, жители хосписа (так не хочется повторять — больные) будут есть в своих комнатах, а еда будет привозиться из других медучреждений.
Пока штат хосписа не укомплектован. Eлена Кавер предполагает проводить конкурсный отбор на все должности. Поскольку критериев отбора как таковых нет, придется использовать всю -интуицию, а также рекомендации с прежнего места работы. Eще бы — велика ответственность. Велика нагрузка. «Контингент» очень тяжелый (простите за такое слово, но вспомнила фильм «И жизнь, и слезы, и любовь…»).
Медсестре Раисе Гимадиевой {на снимке — рядом с бабой Лизой) такая работа привычна. Она и раньше работала в самых тяжелых отделениях больниц Казани. Она — наш «экскурсовод» в помещении будущего хосписа: «Здесь будет ванная… Здесь туалет. Здесь процедурная. А здесь… -Раиса Борисовна замялась на секунду, — холодная комната».
Я — по своей молодости, наверное, — не сразу даже поняла, для чего она.
Дома и стены помогают
Будущие пациенты хосписа -это в первую очередь онкологические больные на последней стадии, когда рак уже не поддается лечению.
Хоспис — действительно необычное учреждение. И не толь-
ко потому, что он для нас в буквальном смысле не обычен: в России таких богоугодных заведений всего три. А потому, что это не просто медицинское, а социально-медицинское учреждение.
Здесь будет осуществляться паллиативное лечение. «Паллио» — по латыни значит «оболочка», «покрытие». Оно не исключает обычного (противоопухолевого) лечения, они взаимодополняют друг друга. Оно включает и психологическую поддержку, и социальную помощь, заключающуюся, например, в улучшении жилищных условий больного.
Паллиативное лечение — в не котором смысле противоболевое. Но оно направлено не толь ко на преодоление физической боли (хотя, как известно, в большинстве случаев боль является постоянным и верным спутников больного раком), но на преодоление боли душевной. И не толь ко больному, но и его близким. Оно не ускоряет и не оттягивать смерть, оно утверждает жизнь и умирание как нормальный процесс завершения жизни. Важно чтобы этот процесс был нормальным…
Здесь будет не только и не столько стационар. Стационар, каких-то пятнадцать коек, никогда не удовлетворит потребности (к сожалению, экологическая; экономическая, социальная и прочие атмосферы, в которых мы живем, никак не способствуют улучшению нашего здоровья). Хоспис будет работать и как дневной стационар (пациентов будут доставлять туда и обратно транспортом хосписа).
Но основной принцип паллиативного лечения заключается в работе на дому. Дома ведь и стены помогают. Поэтому главная нагрузка ляжет на выездные бригады, цель которых — медицинский и социальный контроль, психологическая поддержка, а также обучение членов семьи пациента правильному уходу.
Боль всегда приходит слишком рано
Болезнь — это трагедия для человека. Тем более, неизлечимая болезнь. Рушится все: социальное положение, престиж, работа, отношения с друзьями и в семье. Жизнь приобретает иной смысл: боль. Иной вкус: лекарств. Иное ощущение: беспомощность, неуверенность, страх.
Трагедия и для семьи. Не всегда мы оказываемся готовы к ней. Не всегда мы оказываемся способны не только не поддаться отчаянию, а поддержать близкого человека. Трудно, очень трудно, и очень больно, и страшно тоже. Как справиться? Как не поддаться отчаянию?..
А если в доме не все в порядке? Eсли отношения неважные? Eсли социальные условия нечеловеческие? Eсли, если, если?..
И если ты и твои проблемы никому не нужны. Eсли каждый за себя, один Бог за всех.
Он не оставит и здесь. Создатели хосписа стараются предусмотреть и возможность удовлетворения духовных потребностей любого пациента любого вероисповедания.
Бог, к счастью, не один. Eсть еще люди, способные и готовые вершить «богоугодные» дела. Правда, они еще слабы и нуждаются в поддержке. Главным образом финансовой.
Вот мы с вами и вернулись к тому, с чего начали.
До гуманного общества нам как до луны. Потому что гуманность общества определяется по его отношению к детям и старикам. В нашем же обществе плохо всем.
У нас еще есть надежда дождаться лучшей жизни. И за детей не так обидно. Может быть, они все же вырастут умными и крепкими и сами возьмут себе то, что им нужно. По способностям. За стариков обиднее. У них уже нет таких способностей, нет таких потребностей, нет и способности потребовать человеческого отношения к себе.
До гуманного общества нам как до луны. Потому что гуманность общества определяется по его отношению к детям и старикам. В нашем же обществе плохо всем.