Тюменские пряхи в эпоху запоздалого феодализма
Камвольно-суконный комбинат чем-то похож на Эрмитаж. Eсли не архитектурным стилем, то размерами — это уж точно. Помню, когда-то после экскурсии долго плутал я по Зимнему, будучи не в силах найти выход.
И здесь, в здании, раскинувшемся на двенадцати гектарах городской земли, вполне можно заблудиться. Длинные коридоры, надписи на многочисленных дверях, порой самые неожиданные: «Магазин»… «Касса Аэрофлота»… Редакция… Библиотека… Клуб… Да это же город в городе! Помните слова песни? «Городок наш ничего. Населенье таково — незамужние ткачихи составляют большинство…» Глава комбината в командировке, и вопрос о проблемах «шерстяного городка» я обращаю к директору по финансам Лидии Подшиваловой: — Давление налогового пресса основательно преуменьшило наши объемы. Работаем на 53 процента мощности. Прибавьте взаимные неплатежи, отсутствие оборотных средств — и получится наш портрет. Впрочем, сейчас все предприятия так живут. Сложно у нас с техническим перевооружением. Износ приближается к 74 процентам, но, увы, — всю прибыль съедают налоги, зарплата, пенсионный фонд, медицинское страхование, фонд занятости, дорожный фонд и так далее. Налицо процесс свертывания производства.
— Лидия Леонидовна, говорят, у вас зарплату выдают натурой?
— Да. Зато нам удалось сохранить рабочие места. Это лучше, чем выбросить на улицу три с половиной тысячи безработных. Путем натурального обмена приобретаем сырье, холодильники, телевизоры, ковры. И с партнерами пряжей да тканями рассчитываемся. Отсутствие денег заставило нас пойти на натуральную форму расчета с рабочими, которых осталось уже меньше двух тысяч. Остальных отправили в отпуска.
— И что теперь с ними будет?
— Стараемся помочь. Eжемесячно выплачиваем им 20-тысячное пособие.
— Не густо.
— Конечно, это болезненное явление смягчаем, как можем. Люди в цехах сами сообща решают, кому идти в отпуск, для кого это будет менее болезненно.
— Неужели все так безысходно?
— С такой налоговой системой, к сожалению, так. Конечно, мы не сидим сложа руки. Участвуем в ярмарках. Кстати, технологи уехали в Москву на ярмарку, поэтому некому вам показать цеха комбината.
(Пришлось молча принять этот печальный факт, поскольку не люблю я визиты на предприятия ограничивать только кабинетами)
— Ну и каковы же ваши успехи на ярмарках?
— Швейники снижают запросы, бытовая промышленность разваливается — пошив в ателье стоит дороже, чем сама ткань. Но договоры заключать нам случается. Хотя приходится задерживать отгрузку — в ответ на задержку оплаты.
— Как вы конкурируете с иностранными фирмами?
— Импорт нас не беспокоит. Особых проблем здесь нет. Люди стали ценить вещи не по наклейкам. Например, наша недорогая пряжа пользуется спросом. Зимой мы ее по 40 тонн продавали в месяц.
— Согласен. Тем более на мне сейчас свитер из вашей пряжи. Жена связала. А как с выходом на мировой рынок?
— О выходе на мировой рынок без соответствующего сырья нельзя говорить. Мы работаем сейчас с оренбургскими поставщиками шерсти. Селекцией овец никто не занимается. Пользуемся не отборным сырьем, а, как говорится, тем, что настригли. А этого для высочайших стандартов недостаточно.
— Ничего, главное, что сибирякам с вашей помощью теплее жить в полном смысле слова. Другое дело, тепло ли самим производителям пряжи?
***
Иду по улице. На стене возле магазина «Буратино» плакат: «За торговлю в неустановленном месте штраф 1,5 миллиона рублей». Ого! Однако, если нам зарплату будут выдавать натурой, установленных мест не хватит.
Впрочем, торговый люд на плакат не обращает внимания. Или денег куры не клюют, или от своей «натуральной зарплаты» нужно освободиться любым путем и желательно без дополнительных расходов. Пряжа не спагетти, за столом не съешь. А за торговлю в специально отведенном месте платить надо. Дополнительный подоходный налог? Неувязка получается.
Впрочем, неувязок в нашем противоречивом быте более чем достаточно. Прямо-таки по Шекспиру: «Распалась связь времен…» Пытаемся стянуть, но узлы грубоватые получаются. Где бы научиться делать незаметный ткацкий узелок? На КСК? А что, очень может быть. Социализма не получилось. Капитализм что- то барахлит. Может быть, действительно к феодализму возвратиться? Официально всей страной перейти на натуральный обмен. Фактически уже перешли. Один предприниматель предлагал мне сапоги из Ишима. Тамошняя фабрика с их конторой расплатилась шикарными хромачами. Надо подумать. Только что отдать за сапоги? Проблема.