Обозреватель «Курьера» слегка опоздал, но… 15 января 1995 года все равно исполнилось 200 лет со дня рождения Грибоедова
Кстати, авторитетный библиографический словарь «Русские писатели» (1990) сообщает, что по другим сведениям это произошло на год раньше — в 1894-м.
Одно из самых сильных впечатлений детства — сцена из пушкинского «Путешествия в Арзрум»: «По пути из Тифлиса, подле крепости Гергеры, я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спрашивал я их. — «Из Тегерана». — «Что вы везете?» — «Грибоеда». Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис».
Трагическая, драматическая символика отношений России с Кавказом, со Средней Азией красной нитью проходит сквозь судьбы лучших наших писательских умов. Какой вещий знак был в словах великого Тютчева, произнесшего на смертном одре: «Каковы новости из Хивы?» И все же ценой их крови становился мир, признание необходимости взаимоуважительного дружества прежде всего, умение договариваться и не враждовать.
И пример Грибоедова для нас, для наших дней, актуален, ибо блестящий поэт, драматург, дипломат, выпускник Московского университета по словесному и юридическому факультетам, занимавшийся на физико-математическом, обучился не только греческому и латинскому, ведущим европейским языкам. Попав на Кавказ, он изучил обычаи и нравы здешних народов, их языки — тюркский, арабский, персидский.
Александра Сергеевича знает всяк сущий язык в России. Более всего — как автора комедии «Горе от ума», менее — как человека, написавшего еще несколько пьес, а также стихотворных произведений. Сохранились сочиненные им два вальса, современники говорили о нем как о талантливом музыкальном исполнителе.
Великая комедия Грибоедова стала одной стороной медали его личной и творческой судьбы. На другой написано: «Чаша страданий».
Великая комедия, которая сегодня, как никогда, похожа на наше безумное общество, на московский двор и дворню. Мы и сегодня живем так, как писал он в письме к Катенину: «…девушка, сама не глупая, предпочитает дурака умному человеку (не потому, что у нас, грешных, был обыкновенен, нет! и в моей комедии 25 глупцов на одного здравомыслящего человека); и этот человек, разумеется, в противоречии с обществом его окружающим, его никто не понимает, никто простить не хочет, зачем он немножко повыше прочих…»
Только сейчас мы стали понимать, почему Провидение сделало автора гением одной вещи. Петр Вайль и Александр Генис точно указали, что в «Горе от ума» кочуют все основополагающие российские идеи. Даже нынешняя кавказская ситуация проигрывается.
Но есть в ней страшные, безнадежные — и наши! — слова: «В повозке так-то на пути Необозримою равниной, сидя праздно, Все что-то видно впереди светло, сине, разнообразно; И едешь час, и два, день целый: вот резво Домчались к отдыху; ночлег: куда ни взглянешь, Все та же гладь и степь, и пусто и мертво… Досадно, мочи нет, чем больше думать станешь».
А ведь это настроение — шекспировское, гамлетовское. «Распалась связь времен». Каким же мороком зачумлена моя великая родина, если ей сейчас глубоко наплевать на пророческие виденья великих русских умов, чьи занятия выходили далеко за пределы чисто писательских. Но несть пророка в Отечестве моем…
Полтора века школяры талдычили общественно полезные (да, без кавычек!) строфы о помещике, обменявшем крепостных на собак, о Максим Петровиче, упавшем без чувств, завидя императрицу, о французике из Бордо, о Скалозубе, пресекавшем зло сожжением книг… Но сегодня, сегодня прорывается к нам грибоедовский голос, его общественно полезный диагноз наших бед: «Распалась связь времен, ее ищите и ее отлаживайте!» Но «мы в России слишком много болтаем, господа». Бичуем пороки и зовем к высоким идеалам — то к коммунистическим, то к социализму с человеческим лицом, то к новому казарменному положению, то к народному самоуправлению (партию с таким названием недавно создал Святослав Федоров), то к обновленной монархии — а пока кругом власть лавочников и хапужных судорог, сытый ик торжествующего свинства.
И нынешняя культурная жизнь, особенно там, где присвоили себе новое руководящее положение, уже разгадана Грибоедовым: «По шутовскому образцу: хвост сзади, спереди какой-то чудный выем (припомните нынешних попсовых кумиров, столь любезных каналу «Останкино» и другим!), Рассудку вопреки, наперекор стихиям, Движенья связаны, и не краса лицу; Смешные бритые, седые подбородки! Как платья, волосы, так и умы коротки (не в бровь, а в глаз нынешний!)!..»
И в 51-м своем обзоре я повторю — нет, я не сторонник идеи о том, что книга — учебник жизни, удачливый воспитатель юношества, сборник рецептов по исправлению нравов и социальных вывихов.
Пример «Горя от ума», пока будет жива Россия, свидетельствует и для нас — словами жены Грибоедова, грузинской княжны Нины Александровны Чавчавадзе. Они высечены на могильном памятнике в Тбилиси, в верхней части города, на горе Святого Давида: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Зачем?! Откроем Псалом Давида: «Воздай им по делам их, по злым поступкам их; по делам рук их воздай им; отдай им заслуженное ими» (Пс. 27, 4). А дух грибоедовский дышит действительно и там, где хочет, и здесь, где слово его помогает духовному исцелению уставшей страны, тем, кто слышит его.