А динозавры там есть?
Eго разговоры на магнитофон бы надо, да разве за ним угонишься!
Не считая ступенек, он летит вверх по лестничным маршам, подныривая под руки встречных, распахивает дверь квартиры и кричит с порога:
— Мама, птички засиникали! Сердце его переполнено, он выплеснул разом весну и звон синиц:
— Птички засиникали!
В его весеннем мире даже Мордасова — «та, которая поет веснушки». (Но Терехова — «та, у которой шея на кнопках»).
Я бужу его в детский сад. Он откидывает одеяло, садится в постели, протирает глаза и произносит то, что потом запишется как
Летели над дорогой
Четыре носорога,
А пятый носорог
Пытался, но не мог:
Крылья не отросли!
И смеется, ища ногами тапочки.
В его мире все по-своему, в своем цвете и смысле, даже имена: Андрей — твердое, белое с синим (он знать не знает об Андреевском флаге!), Наташа -блестящее, коричневое, как гитара…
Но немножко есть и по-нашему.
В тот год ему исполнилось пять. Наша бабушка с берегов Черного моря запросила отправить его к ней на лето.
— А кто меня там воспитывать будет?! — озаботился он.
У меня отпуск, и я лечу к нему. Он встречает меня в аэропорту вопросом:
— А ты летать не боишься?
— Нет.
— Конечно, чего? Там же привязывают, — делится своим первым опытом.
Бабушка у нас старенькая, на море его не водила. Я прилетел, и мы пошли купаться. Он вынырнул из волны, убрал ладошкой воду с лица и выкрикнул ошеломленно:
— Это же минеральная вода! Дескать, говорили: море, море,
а ничего особенного!
Назавтра военно-морской праздник. Купили мы с ним арбуз, положили в холодильник. Но арбуз у него из головы не выходит, нет-нет да и вспомнит о нем, наговорит такое, что слова в стихотворение складываются:
Арбуз-карапуз,
Принесенный к празднику,
Я попробую на вкус
Серединку красную.
И тогда уж дам ответ,
Ты хороший или нет.
О хорошести это у него давнее. Прошлым летом ходили мы с ним в заграничный зоопарк на колесах. Там он узнал, что волк с лисой — хищники. Узнал и нахмурился:
— Eсли они нехорошие, зачем их делать для леса?!
Бабушка рассказывала: задала она ему в день приезда задачку, он сосчитал, но на пальцах. Она говорит: надо бы уже в уме считать, большой, и задает другую задачку. Он посидел-посидел и поднял на нее глаза:
— Бабушка, давай лучше в твоем уме считать будем!
Eго бы действительно на магнитофон надо, да разве за ним угонишься?!
В подъезде уборка, а он вверх-вниз носится. Уборщица говорит:
— И безобразник же ты, Сева, видно, родители тебя не наказывают.
Он остановился, подумал и признался:
— Раньше наказывали, а как узнали, что я чертенок, перестали.
У меня отпуск большой, на море мы были долго. Он полюбил его. Бабушка и в это лето зовет Севку к себе. А мы хотим показать ему Москву, дескать, там то да се, да еще что-то, но что ни назовем -он то в кино, то в телевизоре видел, во всем для него интереса мало. «А, знаю!» — и только. Тогда мы о зоопарке: всего его никогда не показывали, там столько диковинных зверей со всего света, что у него глаза и рот как раскроются, так и не закроются, пока не выйдем на улицу-
— А динозавры там есть? — спрашивает он и победно отворачивается к окну.
У него пуговицы еще «туговицы», розетка — «прозетка», а он вон как с нами!