Каин, где брат твой Авель?
Бессмысленное убийство Влада Листьева показало нам, перед какою бездной стоит Россия. И объяснило — почему страна наша встала перед этой исторической пропастью.
Я думаю, что самая простая и доступная глазу причина наших проблем, экономических и политических, состоит в том, что двадцатый век, возможно, исчерпал людские ресурсы России. У нас уже нет ярких политиков и экономистов. У нас уже мало солдат и нет великих полководцев (специалисты затыкать пушечным мясом политические проколы — не в счет).
Ни одна цивилизованная страна не позволяет и не может себе позволить так разбрасываться, так бездумно тратить самое драгоценное, что у нее есть.
Обернемся на прошедшее столетие. Были две революции. Были две мировые войны, и в обеих потери нашей страны оказались максимальными. Дважды приходил (точнее, его приводили!) голод. Полвека тянулась сначала открытая, а потом скрытая гражданская война. Она началась в 1918-м, потом продолжалась в двадцатые, тридцатые, сороковые годы — расстрелы, концлагеря, насильственное переселение целых народов, изгнание ученых, писателей, политиков… Всякий раз уничтожалось вce, что хоть чуточку выбивалось из общего ряда. Хотя и общему ряду при этом доставалось тоже сверх меры.
Конечно, мы все в этом виноваты. В том числе и те, кто сам не совершал преступлений, но терпел, молчал и молча голосовал за «тонкошеих вождей», послушно гарантируя постоянные 99,9%. И снова молчал, тихо радуясь дешевой водке и колбасе за 2.90…
Как можно надеяться, что такое может пройти бесследно? Что страна «залижет раны», запросто все преодолеет?
Боюсь, что «запросто» не получится. Не получится потому, что мы уже научились, уже привыкли не ценить человеческую жизнь. Потому что продолжается уничтожение себе подобных.
Посмотрите: Россия, как заблудившийся корабль, бьется на рифах, а команда, точнее, жалкие остатки экипажа-населения, вместо того чтобы грести, заделывать пробоины или ставить паруса, продолжает отстрел на борту. Доколе? Пока палуба не опустеет?
Нет уважения к человеческой жизни, нет восхищения ею, нет благоговения перед ее неповторимостью. Нет понимания, нет убежденности, что жизнь ценна сама по себе. Любое существо, едва научившееся нажимать спусковой крючок, готово отнять эту неповторимую и замечательную жизнь у другого. Более того, это существо считает, что оно таким правом обладает. Только потому, что оно — с автоматом, пистолетом, ножом…
В истории с Владом Листьевым меня потряс комментарий Лэрри Кинга, американского телеведущего, с которого, как кое-кто уверял, Листьев лепил свой облик. Кинг поразился вопросу: возможно ли с ним такое? Могут ли, например, компании, акции которых падают после передачи Кинга, попытаться отомстить ему?
Мне, сказал Кинг, такое просто не приходит в голову. И, добавил: такое не придет в голову и этим компаниям. К сожалению, сказал Лэрри, мы живем в пока что разных обществах… Кто из вас не слышал брошенное по самому мелкому поводу: из пулемета бы вас всех? Слышали? И считаете, что не стоит принимать всерьез?
Ушла партийная идеология, моральный кодекс «человек человеку — друг, брат и товарищ». Общество в поисках нравственного посоха, а точнее, подпорки, обратилось к религии. Вы наблюдали, сколько так называемых «крутых» теснится в церкви на Рождество или на Пасху? А вы знаете, если кто-то из различных «пятерок» или «девяток» падет в междоусобных битвах, то хоронят обязательно с попами?
Только как насчет заповедей? Как насчет «не убий»? Как насчет «возлюби ближнего, как самого себя»?
Мы по-прежнему глухи. Мы не слышим голоса с высоты: «Каин, где брат твой Авель?,»
Зачем, для чего я пишу эти строки? Для киллеров? — не уверен, что кто-то из них читает «Курьер». Для их заказчиков? — не знаю, можно ли словом остановить их бег к тому, что мне представляется бездной, а им, вероятно, вершиной.
Наверное, для тех, кто молчит. Молчит и ждет своей очереди.