Извините, с кем имею честь?
«Великой криминальной революцией» назвал наше время кинорежиссер и депутат Станислав Говорухин. И многие с ним сразу согласились. Стрельба, имущественные преступления, коррупция властей, раздирание на персональные куски бывшей государственной собственности (хотя тут, конечно, можно и поспорить, ибо в большинстве эта собственность сложилась таким же насильственным путем) — все это характерные черты времени перемен, которое досталось на нашу долю.
Были и несогласные с такой оценкой нашего времени. Главным образом те, кто пытается сам сформировать свое будущее и будущее своих потомков.
Но, раздумывая над смыслом этих трех ужасных слов, прихожу к мнению, что «великая криминальная революция» и на самом деле произошла, хотя я вижу, что ее кровавые отметины расположены несколько иначе, чем принято считать.
Можно вопрос, уважаемый читатель? Eсть ли среди ваших знакомых те, кого принято называл, «крутыми»? Eсть ли среди Br<iзи- . >мь|х те, кто не и ладах с законом? Eсть ли среди ваших друзей или родных те, кто в той или иной степени связан с мафиозными структурами? Eсть ли среди ваших коллег открыто причисляющие себя к криминальному миру и, бол-.::; того, даже внешне подражающие его адептам — прической, костюмом, манерами?
Предположим, что вы ответили утвердительно. Но это еще не примета «ВКР». Примета внутри нас с вами. Примета в нашем отношении к этому, прямо скажем, широко распространенному явлению.
Ответим себе еще на несколько вопросов. Мы закрыли пород таким человеком двери своего дома? Мы избегаем его контактов с нашими детьми? Мы стыдимся говорить другим, что у нас есть такой родственник?
Готов поспорить, что все три раза мы должны ответить «нет»; не закрыли, не избегаем, не стыдимся…
Вот именно, не стыдимся. А это значит, что «великая криминальная» уже совершилась и мы воспринимаем ее приход как состоявшийся факт.
Говорят, что когда-то в так называемом «приличном обществе» существовало неписаное правило — не принимать в круг общения вора, не подавать руки замаранному в чем-то человеку. Правда, это было страшно давно. (Eще Бальзак об этом писал). С тех пор вот уже сто лет, как никто не стреляется, не требует сатисфакции при оскорблении, не стремится очиститься, будучи несправедливо обвиненным.
Сейчас разве что соседи пошепчутся между собою, а предмет их обсуждения гордо садится в «БМВ» и, обдав их пылью, выкатывается со двора.
Глотайте эту пыль, дорогие мои. Глотайте. Мы с вами заслужили это. Своей, извините за старомодное слово, непринципиальностью. Своими невольными жаркими взглядами, которыми провожаем удаляющийся шикарный автомобиль.
Наше сознание завоевано, побеждено. Оно уже притерпелось. Не исключено, что вскоре соседи при встрече станут обмениваться «производственными новостями»: как дела у Петрова на заводе и как поживает у Сидорова его рэкет? Петров раса что директор «выписал ему премию», а Сидоров -что очередной «смотрящий» разрешил ему заменить «БМВ» на «вольво» или наоборот (я не знаю, какова иерархия иномарок в криминальной среде).
Впрочем, я, вероятно, слишком категоричен. Ведь я же знаю людей, которые в последнее время резко сократили свой круг общения. Которые, прежде чем протянуть руку незнакомому человеку, спрашивают: «Извините, с кем имею честь?» Которые изо всех сил «пасут» своих детей, стремясь посеять в их душах сильна благородства -единственного иммунитета против криминала.
Крохотные смешные ростки сопротивления. Но — ростки! И -сопротивления! А это дает надежду, что превращение России в криминальное государство вовсе не гарантировано.