«Замолкли звук и чудных песен», или Почему простаивает самый большой концертный зал Тюмени
Весть о том, что филармония накрепко захлопнула свои ворота для продюсерских компаний, застала нас на одном из концертов, организованных фирмой «Юран» во Дворце «Строитель».
Эту новость затем подтвердили представители фирм «Ханука в Сибири» и «Стиль». Часть вины за нескольких «сорвавшихся звезд» они возлагают на руководство филармонии. Спешу поделиться своим недоумением с главой концертного зала имени Гуляева Леонидом Згерским, человеком заслуженным, ведь его стараниями когда-то и появилось это здание в Тюмени. Восемь лет пробивал он эту идею в коридорах власти. Леонид Мечиславович с ролью «собаки на се., то бишь на сцене» (простите за каламбур) не согласился категорически:
— Мы готовимся к 50-му сезону. Нужно одеть сцену. Смонтировать светооборудование. Поэтому и закрылись до 1 октября. Персонал ушел в отпуск. Зарплаты у нас маленькие, так что я отпустил людей на лето.
-Леонид Мечиславович, не пострадают ли зрители от того, что простаивает самая большая концертная площадка города?
— Концертных площадок в городе много. Что касается зрителей, август — месяц пустой, в сентябре молодежь уедет на сельхозработы, так что ради одного-двух концертов частных компаний государственному учреждению подстраиваться не стоит. А от сотрудничества мы не отказываемся. Вот только пусть «Юран» и «Стиль» заплатят долги. Вообще, от этих концертов много неудобств. Например, концерт «Бони М», организованный «Ханукой», вместил столько зрителей, сколько не допускают никакие противопожарные нормы.
— Значит, сотрудничество с концертными фирмами филармонии не выгодно?
— Совершенно верно. И, кроме того, у нас другие задачи. Меня здесь держат не для массовых шоу. Все эти звезды, в нарушение всякой этики «поющие под фанеру» песни из трех аккордов и получающие большие деньги, в большинстве своем пусты. А настоящие артисты остаются в стороне. Мы организовали фестиваль песни, и жители семи районов области получили возможность послушать выступление Омского народного хора. Мы ведем музыкальные лектории в школах.
— Да, но предложение зависит от спроса. Фирмы ориентируются -на вкусы большинства.
— Все эти шоу рассчитаны на богатых.
-Леонид Мечиславович, говорят, что дорогие билеты на звезд зависят от непомерно большой арендной платы.
— Это неправда. Наживаются компании. А почему бы нам самим без посредников не договориться? Все эти концерты мы в состоянии организовать сами. Их телефоны у меня есть. В ноябре привезу Леонтьева. Идут переговоры с Задорновым, Розенбаумом, Петросяном и со многими другими популярными артистами.
— Значит, как я понимаю, Леонид Мечиславович, все-таки в ваших взаимоотношениях с продюсерскими фирмами имеет место соперничество?
— Нет. С 1 октября милости просим. Только согласовывать нужно заранее. Заботимся и о себе. Мы переживаем плохие времена. Но это ненадолго. Нужно восстановить сезонность. И лучше подготовиться к юбилейному сезону. Так что закрылись мы не в пику кому-либо…
…Разговор был непростым. И ответить на вопрос, чем же руководствовалось руководство (интересный оборот!) в своем решении, мы так и не смогли. Пускать или не пускать гостей, конечно, право хозяйское. «Третьяковка» вообще на несколько лет закрывалась. И без всякой гражданской войны. Почему же сцену филармонии не смогли закрыть без обид? Об этом, кстати, тоже можно было бы оповестить продюсеров заранее. Так что дыма без огня не бывает. Поняли мы одно: конкуренция государственных и частных структур явственно ощущается и в культуре. И обиды первых, имеющих крохотные оклады, по отношению к другим, стремящимся подзаработать, вполне понятны. Но корректны ли формы конкурентной борьбы?»Вот в чем загвоздка», как выражались персонажи Марка Твена, перекладывающие гамлетовскую проблему на язык своих «университетов».
Так и не смогли мы ответить на вопрос — поза или позиция стоит за этим конфликтом. Скорее всего, и то и другое. Впрочем, каким бы ни был ответ — лишь бы зритель в проигрыше не остался. И справедливость.