В начале убийцы были жертвами
«Дедовщина» сделала преступниками пограничников Белъкова и Богдашина и привела их в камеру смертников.
Когда-то, больше тридцати лет назад, я жил на Валдае. Однажды район облетела жуткая и загадочная весть: солдат тамошней воинской части расстрелял из автомата нескольких сослуживцев и убежал в леса. Проблуждав несколько дней, он застрелился. Я не знал тогда слова «дедовщина», а может быть, его тогда еще и не было. Однако со временем оно прочно вошло в наш обиход, и постепенно стало понятно, что власть не борется с «дедовщиной», а, напротив, пестует ее. Однажды я спросил друга: «Какой же смысл холить и лелеять «дедовщину»? Он ответил: «Самый прямой. Им нужно, чтобы солдат был озлоблен. Тот, кого мучают, мечтает выместить на ком-нибудь свои мучения. Он и выместит на тех, против кого будет послан».
В марте прошлого года на острове Танфильева, одном из островов Курильской гряды, произошла кровавая трагедия: два пограничника перестреляли из автоматов девять других пограничников и подбили пролетавший вертолет — решили, что на нем команда, посланная для их усмирения. Молодые солдаты не стали дожидаться, когда им предоставят возможность выместить свои мучения на невинных. Тогда же известные писатели, убежденные гуманисты Ф.Искандер и А.Приставкин обратились к президенту с письмом о неблагополучном состоянии нашей армии. Непосредственным поводом для обращения послужила курильская трагедия. Обращение называлось: «Мучитель и жертва не станут сражаться друг за друга». Теперь известны случаи из афганской войны, когДа солдаты, спасаясь от «дедовщины», сдавались в плен моджахедам. Возможно, сейчас они среди тех, кто боится вернуться на родину. В числе первых мер по исправлению нестерпимого положения в нашей армии писатели называли необходимость вывода всех случаев произвола и насилия из компетенции военных трибуналов и передачи их суду присяжных, ибо вся «юриспруденция» военных трибуналов в отношении жертв произвола и насилия сводится к императиву «расстрелять!».
Обращение писателей не помогло: жертвы произвола и насилия оставлены во власти военных правовиков. И они не отступили от традиции: Дмитрий Бельков и Андрей Богда-шин в июле нынешнего года были приговорены к расстрелу. Все по заведенному ритуалу: сперва их мучили, а теперь убьют. «Московский комсомолец» пишет: «Товарищи по оружию их регулярно избивали и унижали. Не выдержав издевательств «дедов», молодые солдаты… пришли в казармы… и расстреляли 9 человек. Трое,к счастью, остались живы».
Нетрудно представить себе бездну отчаяния, в которой оказались замордованные мальчишки, если прибегли к такому средству защиты (уже не жизни, а только человеческого достоинства !), ведь он и знал и, что если их не убьют в казарме «товарищи по оружию», то все равно потом убьют дяди, восседающие в судейских креслах. «МК» не сообщает, какое наказание понесли те, которые, «к счастью», остались живы. И понятно, почему не сообщает. Как во всех подобных случаях, военно-правовая машина была на стороне творящих произвол и насилие.
В Петербурге 35-летний мужчина убивал молодых женщин и продавал их мясо представителям мелкого бизнеса на шашлыки. Суд приговорил его к 14 годам лишения свободы — нашел какие-то смягчающие вину обстоятельства, чтобы не приговаривать его не только к смертной казни, но и к максимальному сроку -15 годам. Мозолистая совесть военных правовиков не нашла смягчающих обстоятельств в деле несчастных Белькова и Богдашина.
Загадки тут нет. Военные правовики исполняют то, чего от них ждет начальство, из рук которого они получают корм. А у их начальства педагогика известная: «Избивают, унижают, говоришь? Терпи и жди, когда убьют. Может, еще и не убьют, а только искалечат. Не хочешь терпеть и ждать? Тогда мы сами тебя расстреляем!» Эта педагогика устрашения, на первый взгляд, такая простая и привлекательная, дает сбои. Только что явилось очередное тому свидетельство. Смертный приговор Белькову и Богдашину, по замыслу военно-правовой машины, должен был остановить доведенного до крайностипограничника Вячеслава Буга-кова на острове Попова. Не остановил. А может, и подтолкнул . Eдва страну облетела весть о жестоком приговоре Белькову и Богдашину (22 июля 1995г. она была уже в газетах), как Бугаков расстреливает весь личный состав своей заставы -двух рядовых, двух сержантов и начальника в чине майора. Это произошло в 4 часа утра 30 июля. Бугаков размышлял о судьбе Белькова и Богдашина больше недели. До этого бедняга несколько раз убегал от своих мучителей. Но куда убежишь на острове! Застава и называется «Островная». Приговорив Белькова и Богдашина к расстрелу, Бугакову просто не оставили другого решения!
Eго родители говорят, что, судя по письмам, у него всегда все было в порядке. Возможно, юноша не хотел огорчать родителей рассказами о своих муках, но, скорее всего, начальник заставы читал его письма перед отправкой на материк, «процеживал информацию». Недаром затравленный парень, расстреляв сержантов и рядовых, не забыл о майоре, хотя тот и жил отдельно от прочих.
Телевидение сообщило: «Бугаков сказал, что у него не сложились отношения с товарищами». Какова стилистика! Да юный солдат не может говорить таким казенным языком, тем более после случившегося! Он сказал что-нибудь вроде: «Они меня избивали», «Они надо мной издевались» и т.п. В сообщении глухо прозвучало: «Товарищи считали, что он «стучит». Господи, о чем сейчас можно «стучать»? О том, что кто-то поносит президента? Этим полны все газеты. По-видимому, солдат пробовал жаловаться, и начальник «продал» его мучителям, а может, и сам присоединился к ним. Не исключено, что «стуком» на заставе называли именно сетования бедолаги на свою судьбу, о которых родители так и не узнали благодаря бдительности начальника.
Молодой пограничник совершил жуткое — убил 12-летнего сына начальника заставы. Необходимо в подробностях разобраться, что происходило на заставе, — возможно, часть вины и за гибель сына лежит на самом начальнике. К сожалению, мы, родители тех, кого калечат и убивают в невоюющей армии, вынуждены прибегать к догадкам и предположениям— — начальство и его верные правовики старательно скрывают, что там происходит. Возможно, они расстреливают взбунтовавшиеся жертвы не только для устрашения, но и для сокрытия правды.
А на острове Русском никого не расстреляли. Там сами умерли от голода четыре матроса. Голодали, конечно, все, но другие умереть не успели. Все начальники живы-здоровы. Они даже никого не убивали, только положили в карман матросское пропитание. За что их расстреливать? И вообще — свои ребята, без разных там… комплексов. Недавно на острове побывал П.Грачев, он сказал, что «есть сдвиги к лучшему».
Самые страшные трагедии в невоюющих вооруженных силах, с наибольшим количеством смертей, за последнее время произошли на островах. Это символично. Наиболееудобное место для устройства концлагерей — именно острова. Ленин это понимал и первый концлагерь создал на Соловках. Но островов понадобилось очень много. Пришлось создавать их и на материке. Так родилась закрытая система архипелага ГУЛАГ, как ее метко назвал Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ входил составной частью в огромную закрытую систему с общей «границей назамке». Система закрытых систем внутри закрытой системы! В нее входили Госбезопасность, Вооруженные Силы, колхозная, и промышленная (старшее поколение помнит, что для рабочих и крестьян не было даже законного средневекового Юрьева дня!).
Со временем закрытая система закрытых систем одряхлела и рухнула. Несмотря на все видимые и невидимые издержки, на небывалую криминализацию, наше общество стало открытым. За одним исключением. Вооруженные силы сохранились в прежнем виде — они так и остались системой концлагерей, недоступной контролю общества, со своей спецификой: в армейском концлагере приходится доверять заключенным оружие. Каждый год эта система, без предъявления каких-бы то ни было обвинений, присуждает к двум годам лишения свободы наиболее ценную часть общества, надежду нации. При этом, как водится в концлагерях, часть заключенных гибнет, часть — выходит на волю инвалидами, а остальные… Об этих мы можем только гадать, так как никаких научных исследований о влиянии флотско-армейского концлагеря на физическое и духовное здоровье отбывших срок заключенных и на дальнейшую их жизнь не проводилось. Кто же позволит научные исследования в концлагере? У наших граждан много частных, разрозненных наблюдений.
Рассказывает молодая женщина: «В 1987 году, пройдя труднейший конкурс, я поступила в Московский университет на математический. В нашей группе было пятеро мальчиков. В 1988 году, после первого курса, по какому-то указу их забрали в армию. Двое покончили там самоубийством (у военных правовиков самоубийство считается более «благополучной» причиной смерти, чем убийство. — Ю.В.), трое вернулись инвалидами, математиком ни один из них не стал». А вот пример как будто не столь трагичный. Спрашивают у матери: «Как сын после армии?» — «Да ничего, вроде. Вот только уходил веселый, все острил, а вернулся такой тихий, молчаливый, слова не вытянешь». Что он носит в душе, этот юноша, так переменившийся за время пребывания в армии?
Несмотря на отсутствие строгих научных данных, любому, кто не зажмуривается, очевидно, что наши вооруженные силы калечат и, по возможности, истребляют нацию, которая не так уж бурно размножается, да и те, что рождаются, в подавляющем большинстве не блещут здоровьем (это уже строгие научные данные). То небольшое количество мальчиков, которым повезло родиться здоровыми, отбирает у общества армейский архипелаг, пережевывает их и выплевывает нам искалеченными физически и духовно или попросту запаянными в цинковые гробы.
А на командный состав армейский архипелаг действует разлагающе. Большая часть наших генералов — давно уже не военные и блистательно демонстрируют это. Наивно предполагать, что они думают о боеспособности войск. Они попросту лагерные начальники.
В расположение Н-ского воинского соединения прибыл американец с миссией от одной из международных организаций. Командующий соединением, генерал (из лучших!), принял приезжего как гостя. Узнав, что гость — капитан в отставке, морской пехотинец, начавший военную карьеру рядовым, радушный хозяин решил продемонстрировать ему боевую подготовку своих десантников, думаю, не без тайной мысли показать превосходство десантников над морской пехотой. Были позваны пятеро дюжих парней, которые провели несколько показательных боев. После этого американец попросил разрешения поработать с ними. Немолодой уже респектабельный господин швырял их, как котят, — и в единоборье, и один против двоих, и против троих. Генерал грустно пошутил: «Может, останетесь, поучите ребят?» Американец ответил серьезно: «Их поздно учить. Они испорчены неправильной подготовкой».
В США, чтобы вступить в армию, надо пройти серьезный конкурс. Наемная армия, образуемая на конкурсной основе, показала оглушительное превосходство в войне в Персидском заливе над армией нашего типа, образуемой по принудительно-количественному принципу. В последнее время в связи с регулярным провальным невыполнением плана по призыву (плановая цифра снижена до полутора миллионов) военное начальство вынуждено приглашать добровольцев по контракту. Конкурса, увы, нет! Офицеры-вербовщики, наоборот, заманивают людей, суля золотые горы. На голос этих сирен откликается большей частью всякое отребье-уголовники, алкоголики и пр. Вербовщики получают мзду за выполнение плана, и им все равно, кого они наберут. В статье М.Шакирова («ЛГ» от 16.VIII.95) показано, что из этой публики профессиональных воинов не получается, ибо профессионализм — это не только получение жалованья, но, прежде всего, высокое воинское мастерство вкупе с высоким моральным духом. Боевые офицеры в Таджикистане, с которыми общался Шакиров, говорят примерно так: «Не надо мне ста человек всякой шелупони — дайте троих, но настоящих. С ними я сделаю нужную работу, а государству — экономия». Однако государству, видимо, не нужна такая экономия, потому что она потянет за собой экономию на генералах, а генералам это не понравится. П.Грачев, стремясь сохранить генералов, не ограничился добровольцами. Он решил увеличить срок службы по окончанию вуза до двух лет и еще призывать каждого студента в период учения. Как будто получил грозную директиву от ЦРУ: «Чтоб никаких специалистов! Возвращайтесь в леса и питайтесь кореньями!»
Полтора миллиона… А на кой ляд нам такая прорва-войск? Eсли для оправдания несчетного количества генеральских должностей, то понятно. Но для защиты Отечества…Что, разве мы собираемся захватить какие-то страны и нам понадобятся неисчислимые оккупационные войска? Нет? Тогда зачем это подавляющее численное превосходство? Над кем? Кого предстоит закидать шапками? Eсли мы не в состоянии иметь такую огромную армию, может, и не тужиться? Ведь плановая цифра явно завышена. Не лучше ли сократить ее до реальной, войско сделать боеспособным -по примеру американского, а избыток генералов отправить на пенсию?
Но пока что сохранившийся и лелеемый заинтересованными людьми армейский архипелаг -это постоянная угроза возрождения тоталитаризма, яйцо, из которого в один благоприятный день может вылупиться хорошо знакомое нам чудовище. Удивляет беспечность, с которой наши демократы (и недемократы) сосуществуют с этим многообещающим архипелагом. Неужели не страшно вновь оказаться^ островитянами? Все их противототалитарные усилия сводятся к тому, что они время от времени лениво обругают Баркашоваили Анпилова. Пагубное легкомыслие, господа! Eсли вам некогда думать о молодежи, надежде нации, подумайте о себе!
Обращаюсь и к вам, российские юристы и правозащитники! Вы так пламенно высказываетесь против смертной казни для кровавых негодяев, вытащили из колонии «вора в законе», ныне переместившегося — подымай выше! — в заокеанскую тюрьму. Но пора хоть на время оставить эти увлекательные, такие либеральные, игры. Теперь, сегодня, сейчас необходимо спасти приговоренных к смерти Белькова и Богдашина, а также Бугакова, которого тоже скоро приговорят к смерти. Почему ке слышно ваших авторитетных голосов в защиту обреченных? Эти юноши по-своему выступили против архипелага. Спасая их, мы спасем своих детей, свое будущее, самих себя, наконец. Eсли же мы от них отречемся, нам не на что рассчитывать…
***
фото: