Они еще живут -во мне….
В субботу в концертном зале имени Гуляева звучала музыка, пела Эдита Пьеха, бесспорно, украсившая собою торжественное закрытие праздника Победы. Седые участники отгремевших боев и ветераны трудового фронта то и дело вставали на призыв ведущего («Участники битвы под Москвой, встаньте!»)
Я сидел в одном из последних рядов, то и дело отгораживаемый от сцены согбенными, но еще крепкими спинами старых солдат. И вспоминал.
Я вспоминал о тех, кого уже не было в этом зале. О тех, кто уехал. О тех, кто болен и не смог прийти. О тех, кто уже не придет никогда.
Я вспоминал о Василии Рассказове. О нем была моя самая первая заметка «на военную тему» — весной 1960 года. Василий Рассказов воевал в составе знаменитого полка «Нормандия-Неман», воевал оружейником, знал по именам и в лицо бравых французских пилотов, еще мог объясниться по-французски. Только что вышел на экраны фильм «Нормандия-Неман», мы разговаривали после того, как Рассказов пришел из кино, говорить с ним было трудно: он все еще был по ту сторону экрана…
Я вспоминал о человеке, который заменил мне отца. Школьный учитель, он был призван вместе со своими десятиклассниками, уцелел летом сорок второго года в харьковской катастрофе, едва не был расстрелян «мессером», когда переплывал Старый Оскол, через Волгу его везли уже в медсанбат. Потом были Eланские лагеря, где готовили лейтенантов ускоренного военного выпуска. А уже на закате войны в составе второго Белорусского фронта он возглавлял одну из штурмовых колонн своего батальона — брали
Данциг, по-нынешнему Гданьск. Он не носил наград, они лежали в углу шкафа, завернутые в тряпицу. И только весною 1965-го года (помните песню той весны «Фронтовики, наденьте ордена!»?) я достал эти ордена и, расковыряв ткань пиджака, крепко прикрутил их…
Люди, резко и отчаянно окунувшие меня, сохранившего лишь несколько отрывочных деталей тылового быта, в свое военное прошлое.
Василий Рыжков — из прославленной 150-й Идрицко-Берлинской стрелковой дивизии. Кажется, он был самым младшим из ветеранов дивизии. Мальчик-командир пулеметной роты, которому досталось при прорыве преградить путь группировке гитлеровцев, пробивавшихся из крепости Шнайдемюль… И Дмитрий Юдин, и Николай Захаров — оба из той же дивизии.
Но все реже и реже я вижу их и реже слышу их голоса. Они уже не появляются на торжествах, они все реже звонят.
Сначала они из-за старых ран и штатских болезней уходят в свою жизнь, уходят из глаз. А потом уходят и из самой жизни. Уходят тихо. Без проводов на орудийных лафетах, без залпов и выстрелов, без воинских почестей.
А я все еще их вижу. Улыбающимися, молодыми и счастливыми оттого, что остались живы, что вышли живыми из самой большой заварушки в истории.
Пока тебя помнит хоть один человек — ты жив.
Вот и солдаты второй мировой войны — живы.
Они еще живут — во мне.
Они умрут со мной.
P.S. 12 дней осталось до выборов Госдуму.