«Высокий и красивый президент — это мечта!»
(Из телефонного разговора)
Неожиданно для меня предыдущая колонка («Выбирайте темную лошадку!» — о том, что в президенты России надо выдвигать, к примеру, Александра Исаевича Солженицына) задела читателей. Не всех, конечно, но кое-кого задела.
Например, мой коллега по журналистскому цеху, правда, сейчас уже не практикующий, минут двадцать излагал по телефону все, что он думает о Солженицыне и обо мне заодно. Eдинственное, что меня утешало при этом, утешало мысленно, так как я ни слова вставить и^ мог, что коллега поставил этически на одну доску всемирно известного писателя и меня, провинциального журналиста. Но главное, что мысль моя — о возможности выбрать в президенты Солженицына или другого подобного человека -показалась ему отвратительной.
«Лихо завернули! — высказалась другая читательница. — Автор публикации назвал в качестве «темной лошадки» Солженицына. Неожиданная версия! Но, я думаю, все будет иначе. В связи с событиями в Чечне введут чрезвычайное положение, разгонят Думу и отманят президентские выборы. И нельзя сказать, что меня такой поворот не устроит. Я бы хотела президента высокого, молодого, красивого, и чтоб говорить умел связно. Пока такого в стране не вижу. Так что пусть остаются старики, те, которые были. Все-таки лучше, чем Зюганов и прочие».
Честно говоря, я не знаю, какую цену (нами, страной, ее будущим) готов заплатить Геннадий Зюганов ради возвращения к прошлому. Могу предположить, что любую. Но и силовой вариант «сохранения демократии» ни славы России не добавит, ни демократии не гарантирует.
В минувшие выходные я читал газеты. Много газет. Я видел страх, даже не скрываемый демократическими публицистами, и понимал, что резкость тона диктует их проигрыш на выборах. Я видел радость партийной прессы и вспоминал тех же людей, растерянных и перепуганных в августе 1991 года.
Мне горько, что одни не умеют с честью проигрывать, а другие не умеют благородно побеждать. Неужели, действительно, были правы те, кто требовал изничтожения в путчевом августе коммунистической прессы? И были не правы мы, кто говорил о ее сохранении, поскольку иное -недемократично?
Мне хочется, чтобы Россия оставалась демократической страной. Я не хочу, чтобы возвращались пайки и пайки, закрытые распределители и «салоны для ветеранов» с их нищенским килограммом скользкой колбасы, пачкой вафель и кулечком конфет, талоны на мясо, макароны, крупу, водку, мыло… Но я не верю в то, что свободу можно сохранить, отняв ее «ненадолго». (Между прочим, в подписанном Лениным декрете о закрытии буржуазных газет было слово «временно»!).
Может быть, я не прав. И даже наверное: гитлеровский режим в Германии был сокрушен силой оружия и заменен режимом оккупационным в западной ее части. А оккупационный перешел в демократический. Не хочу ни себе, ни другим такой участи. Но и продолжения, современного продолжения «Книги расстрелянных» я тоже не хочу. Где выход? Работать, писать, убеждать, взывать к лучшим чувствам, спорить. И неустанно напоминать о прошлом, которое прошлым еще не стало. Зато готово превратиться в будущее.
И еще один отклик, от ветерана труда Геннадия Федоровича Васильева. Он сказал, что согласен со мною «на 200 процентов». Пусть избирается в президенты не обязательно Солженицын, но обязательно человек со взглядами Александра Исаевича.
… И все-таки, любопытная вещь — нынешние газеты. В них сталкиваются топящая нынешнее руководство в ложке воды публицистика и информации -об увеличении выпуска продукции на заводах, о мини-цехах в деревнях, о фермерах, которые встают на ноги… И у меня вновь теплится надежда, что мы не хуже других, что мы способны учиться не только на своих ошибках, что мы просто — способны, способны, способны, черт подери!