Если жарко, не стоит читать газеты
Пишу. На улице едва ли не тридцать. В редакции даже воздух какой-то горячий. Вентилятор на прищепке изображает в мою сторону движение воздуха. Спасибо ему и за это. Стоит только шевельнуться и выйти из потока, сразу чувствуешь себя в бане. Только почему-то одетым.
А тут еще газеты — ежедневная пачка издающихся в Тюмени тридцати трех (кажется, с июля нашего полку не прибыло?) печатных изданий. Жара, что ли, на них не действует?
Помечтаем: 1 июля все газеты и все радиостанции берут отпуск. Граждане спокойно занимаются своими делами или смотрят «Санта-Барбару» («Первую любовь» — Питер, «Лунный свет» — ОРТ, «Новую жертву» — ОРТ, «Дерзкие и красивые» — Паралакс, вечно «Дежурная аптека» — ТРТР — ненужное вычеркнуть). И ничего в стране не происходит. Ни взрывов, ни телефонных звонков о заминированных судах. Ни выборов, ни самовыдвижений на разные посты граждан с неустойчивой психикой. Красота! Тишина! Благолепие!
(Из старой пьесы Ильи Оренбурга про дипломатов, строящих козни против нашей страны, мне запомнились две реплики, произнесенные в момент, когда вышеупомянутые козни были разоблачены: «Через час телеграф разнесет это по всему свету…» — «Какой дурак изобрел телеграф!»).
Наверное, от газет все же есть какая-то польза. Но как часто они страдают центропупизмом. Почему-то отдельным коллегам представляется, что читающая публика очень даже интересуется внутрицеховыми дрязгами. Тот свысока поучает» другого и обязательно при этом скажет какую-то гадость. Второй эту гадость прочтет и ответит гадостью еще более хлесткой. Причем последний стыд ни те ни другие еще окончательно не потеряли. Первые подписали свою малоостроумную и понятную двум-трем собратьям по цеху заметку, разумеется, псевдонимом, при этом, видимо, для смеха, к фамилии философа-мужчины приделали женское имя. Отвечавшие и вовсе обошлись без подписи. Полагаю, что все-таки свое родное имечко под таким текстом ставить им не хочется. Вот и выкручиваются.
Хотя все эти тайны разгадать — раз плюнуть! Хотите научу?
Берете какую-нибудь забористую статью и пытаетесь услышать голос ее автора. Многопишущие люди говорят и пишут одинаково. При небольшом тренаже вы скоро будете с лету раскрывать любого анонима-псевдонима. Может быть, тогда и прятаться никто не будет? Может, тогда не станем утверждать в молодой нашей журналистике нравы партийной печати, когда прав тот, кто представляет вышестоящий комитет, а более, всего — тот, кто является органом комитета центрального? А заодно и нравы «журналистики в Теннесси», когда не согласные друг с другом коллеги подкидывали бомбы в камин и стрелялись прямо у наборного стола?
Ведь если хорошенько задуматься, то все газетные споры — порождены либо больным самолюбием, либо воспоминаниями о прошлом могуществе, либо страхом, что кто-то перебежит дорогу к кормушке.
Конечно, большинство газет сегодня бедствует. Среди тюменских, по-моему, нет ни од ной самостоятельной и независимой. Называют себя независимыми многие, но забывают добавить: от кого и от чего они независимы? Но это я не в осуждение и не в обиду. Реальность это. Что, скажете, самая молодая и самая эпатирующая «Тюмень-2000» независима?
От меня — независима, точно. А от человека, который ее создал и дает на нее деньги? Которого она трепетно расхваливает?
Но что поделать, если нельзя но очень хочется, то — можно Тем более, если кажется, то можно все.
Другая сторона пластинки -когда утверждают, что «все нельзя». Мол, про других пишите все, что хотите. А про меня, красивого, умного, высокопоставленного, всенародноизбранного — нельзя. Во всяком случае не хочется.
Мне недавно прислали журналистский кодекс Литвы. Там интереснейшие пассажи есть. Например, такой — нельзя вмешиваться в личную жизнь человека. Но если этот человек -известное лицо (депутат, президент, министр и т.д.), то можно. Eго личная жизнь принадлежит обществу. Обществу важно знать, каков он, что пьет и сколько, ссорится с ним жена или нет, с кем он в контакте, какие планы строит и чего от него может ждать избиратель-гражданин.
У нас такого кодекса нет. А иные деятели из очень известных почему-то убеждены, что о них писать можно только как о небожителях. Либо — хорошо, либо — ничего.
Один из тюменских начальников навсегда подкупил меня фразой, с которой начинал свои пресс-конференции: «Спасибо за все, что вы написали…». Хотя знаю наверняка, что не всем и не всегда он доволен. Но-делает вид. Положение обязывает.
Ах, положение обязывает! И поскольку моя мечта об одновременном закрытии (уходе в отпуск!) всех газет хотя бы на месяц несбыточна, давайте все-таки думать о нашем положении, которое нас обязывает.
Хотел писать о газетах. «Но кто б тогда за всеми не повлекся?». Ведь лето же! Жарко. А газеты выходят, выходят, выходят…