Ты помнишь, как из тьмы былого…
Вернисаж юбилейной выставки «Художники Тюмени — городу» стал настоящим праздником красоты. Этакий парад наоборот, когда не ты, а картины принимают тебя, открываются постепенно, не вдруг, увлекая светом в путешествие по преображенному ими нашему городу, по родной земле, показывая духовные бездны и необычную игру настроений, рефлексий, загадки художественных кодов.
По каталогу получается демонстрация работ 54-х авторов, одно перечисление фамилий и названий их произведений «съело» бы весь обзор. Со стороны: «Опять хвалить будешь?!» Буду, ибо культурная ситуация такая. Буря и натиск, наступившая реальная свобода творчества в России, выплеск духовных и эстетических накоплений ангажированного гармонией личности самого мастера. Это одно.
Второе: ну очень болыиой, всемирно признанный культуролог Йохан Хейзинга сверхтемпераментно показал в своей монографии «Ното ludens» (человек играющий — с латыни), что двадцатый век, заканчиваясь, стал уважать любой искренний эстетический жест, право на собственное выражение, видение искрящих контактов реального со вселенной чувств и настроений, клубящихся в душе творящей.
Таковы демократические и либеральные основы диалога художника со зрителем, необходимость понять в себе другого. Или не вступать в диалог. Конечно, в изобразительном искусстве есть незыблемые каноны техники, мастерства. Их не убавить, можно только прибавить, чем и занимается формация тюменских художников «новой волны», или «нового искусства» (определение нашего известного искусствоведа, преподавателя Тюменского высшего колледжа искусств Геннадия Вершинина).
По манере, поискам своего стиля очень условно экспозицию можно рассматривать как плодотворный диалог в хорошем смысле слова традиционалистов, метареалистов и местного авангарда. Плюс мастера, пробующие свои силы в современных линиях, пятнах, фигурах абстракционизма.
Про метареализм. (Каюсь, сие понятие взято напрокат из литературной критики). Действует. Подойдем к картине… Но сначала договоримся — никаких персоналий, беглого галопа и галкиных экспресс-оценок. Кого-то обязательно пропустим, обидим, столкнем… Подошли: портрет сына. Перспектива выворачивает пространство юной жизни не вглубь, а наоборот. Она словно выламывает мальчика из реального мира, приближая его к зрителю. Он уснул, но правая рука держит земную твердь — то ли стол, то ли другую опору. О, сколько критических экзерсисов потрачено на необходимость выразить взгляд, показать глаза персонажа (портрет как никак!). А тут глаза закрыты. Но юная душа смотрит на нас, волны духовной жизни колеблют цветные туманы. Мерцают огоньки, тонкие стволы и стебли подступают к юному человеку, разговаривают с ним свободно на божественном языке всего живого, всего земного. Вот почему таинственная сущность наших духовных энергий, общения с материальным, символика вещества, допускающая совмещение разных планов личного времени и пространства жизни, раскрывает многомерность бытия. Перенос его «кадров» как их синтез, но который не растворяет одну из них в другой. Таков метареализм.
Тема нашего города внешне не доминирует на выставке, но представленные пейзажи вместе образуют импрессионистическую симфонию его души. Улица Республики приглашаете гости бабье лето в Тюмени, за ними следует осень в Луговой и Воронино, задумалась старая Тюмень, обернулась своей старой яблоней. В духовный рост зовет людей Храм Петра и Павла, еще хранит тепло людей и память о беге времени старый дом, а там видны Тура в деревне Каменка, пруд в Кулакове озеро Андреевское, оживляет историю офорт про речную пристань в Тюмени XIX века — в контраверзе с большим полотном про новый город…
Фольклорно-мифологические образы нашей земли образуют собственный град невидимый, но передающий образ свой автору в серии «Боги и духи». И крепко «держит» его искусное воплощение в керамике, и бьют вверх светлые лучи перехода от профанического (земного, бытового) к сакральному (небесному).
Eще одна черта художественных исканий — раскрепощенный диалог на равных с мастерами разных эпох и народов. То он любимому Жоржу Браку посвящается, то цветоносная метафора Осипа Мандельштама обрела живописную жизнь в сумеречно-волшебной экспрессии красок.
А это Александр Невский упоен славной победой, пронзая мечом зло. Видение жертвенного пути смыкается с Музой, русский космизм очищает огнем наши души, Эль Греко удивлен отражением, позабыв про шумное родео…
Строго и возвышающе звучат на выставке духовные мотивы. Думаю, что Гефсиманский сад автору было дано увидеть, ибо темные точки злых стрел, летящих с Голгофы, уже предвещают крестные муки. Мне сказали, что священнослужители не приняли образ Христа-воина. Но меч вознесен правой рукой, как оберег от черных сил, клубящихся меж небом и землей, он не разит, он охраняет.
«Как это все назвать, откуда такое кипение мысли, цвета, настроений, насыщенность художественной информацией смысловых решений, разные стили, свободное перемещение из одной культуры и эпохи в другие?» — спросил я Геннадия Вершинина. И он ответил: «Это наш культурный взрыв, этакое местное Телемское аббатство художников, в котором каждый послушник свободен и сказочно богат и щедр одновременно. Творчески». Потом многие мастера учились декору, решая одновременно и чисто живописные задачи. И когда картина рождается как синтез разных сторон изоискусства, она не ломает каноны каждой из них, а сводит в новое целое.
Остается добавить, что выставке удачно сопутствует своевременно изданный каталог (жаль, что черно-белый). И еще хочется, чтобы сюда пришло как можно больше молодых. Видимо, всемирному братству художников пришлись по душе наши тюменские мастера, и они устроили живописный «джем-сейшн».