Маленькие рассказы о Большой Беле
(Начало в N 141)
Вильча
Первый раз на Украине мне пришлось бывать лет этак в двенадцать. И вот новая экскурсия. Разумеется, восторга она не вызывает, да опять-таки вспоминается народная мудрость: «Придет солнышко и к нашим окошкам». Может, не все так плохо? Может, мы чего недопонимаем?
Напряжение среди «партизан» растет вместе с наступающими сумерками. Наш ротный командир назначил боевые расчеты в каждую машину. Все курят. Дым клубами валит в открытые двери.
Состав тихо прокрался к станции Вильча. Все! Конечный пункт! Множество вагонов на путях, редкие огни. Уйма комаров! Как в Сибири! Пикируют с воем, как маленькие истребители, и с ходу — под одежду! ; 23 часа 11 минут. Из вагонов осторожно высовываются ребята. Убедившись, что радиация не висит в воздухе и не рушится на головы кусками, осмелели и выскочили на песок, обильно рассыпанный по всей станции. Кроме нас — нигде ни души. Далеко за лесочком брешет одинокая собака. Наверное, страшно ей одной — хоть и собака, а ведь живое существо. Да еще и домашнее.
Начинается выгрузка. Водители включили фары машин, гремят инструментом, освобождая технику от креплений. С утробным звуком стартера завелся ИМР — инженерная машина разграждения, этакая помесь свиньи и краба: впереди нож бульдозера, сзади клешня манипулятора. В желудке завибрировало, застучало в такт выхлопам ИМР. Ночь тоже пульсирует под обвалом неимоверно тяжелых звуков, исторгаемых железным гибридом. И понимаешь солдат в войну, когда на них прет хоть один вражеский танк, а даже гранат нет…
ИМР, поднимая клубы пыли и песка и гремя выхлопами, медленно сползает с платформы, забирается на трейлер. Своим ходом ей нельзя — асфальт мнется под гусеницами (или, если угодно, — траками), как ткань.
Выхваченные светом фар деревья, колодец у забора, укутанный полиэтиленовой пленкой от радиоактивной пыли, домики в глубине ночи — все это так мирно, так спокойно, что не верится — люди отсюда уходят.
Кончилась выгрузка, теперь всей ротой ищем Валеру Коробицына. Вот только что был на глазах — и исчез! У семи нянек дитя без глазу…
— Темно, как у негра в ж..е, -кто-то, бурча и спотыкаясь о шпалы, пролазит под вагонами, освещая путь спичками, — сукин сын, и куда его понесло!
Расстроенный комбат Балинбах и серый, как грязная портянка, комроты мечутся по станции, тоже чиркая спичками, лазают меж техникой, прыгают по платформам:
— Да где же эта курва спряталась?!
У меня спичек нет, потому не спеша брожу следом — кругом столько торчащего железа… А ну попробуй в темноте найти «черную кошку» в темной комнате. Особенно когда ничего этого нет. Это я одного мудрого китайца перефразировал.
Двадцать минут ищем, полчаса…
— Вот! Вот он! — орет некто, неясным силуэтом торча на фоне звезд. — В машине, змей, спит!
Точно, спит Валера под матрацами, и дела ему нет до наших бдений… Ну, это еще не самое последнее наше развлечение — я уверен. Засунули его в машину и с двух сторон посадили ребят покрепче — вдруг еще чего?!
Утро, шоссе. Наша колонна пожарных машин, наверное, странно выглядит в этих местах. Да и вообще все странно… Совсем рассвело… Eдем сквозь слезы одиноких старушек на обочинах шоссе. Некоторые бабушки крестят машины: — Куда вы, солдатики? Погибель там…
Погибель — это возможно. Нам гибнуть — не привыкать… Хотя… может, и радиация обойдет, как обошли различные истории, а?
Села, что проезжаем, пусты. Красивые, богатые дома в этом районе, зеленые сады. А мы… мы едем туда, где легкая дымка тумана, изумрудные поля пшеницы и ржи и темный васнецовский лес… Вот сейчас выскочит Серый волк с Иваном Царевичем и Василисой Прекрасной на спине и наметом пойдет по тропинке вдоль шоссе…
Наверное, я говорю все это вслух, потому что сидящий рядом Саша Полковников спрашивает:
— Чего? Какие это «впостельные тона»?
— Да не «впостельные», — говорю ему, — пастельные, краска такая нежная, карандаши в общем такие… специально для художников.
Полковников кивает головой -все равно не знаю, мол…
Забавный тип. Здорово похож на Швейка, во всяком случае, те же голубые невинные глаза, простодушное выражение лица, форма военная, рост… Весу, правда, маловато, если судить по книге Гашека. На «гражданке» работал водителем. Меня зовет «Санек». Интересно. Так еще никто не звал.
О Гашеке и его героях. Сейчас, нужно признать это, наша армия очень похожа на Австро-Венгерскую, в свое время описанную великим чехом. Ну, слегка модернизированную да со звездами во лбу. И военную работу начинаем почти в тех же местах, что и в романе. Мала земля…
Солнце встало из-за зубчатого леса — ему хочется лучше рассмотреть нарушителей утренней неги. Наши машины, как крупные божьи коровки на сером шоссе: вот-вот расправят крылышки под теплыми лучами и стаей воспарят над Украиной. На крышах и столбах торчат аисты — чихать они хотели на радиацию. Колонна остановилась, все повыскакивали, глазеют на экзотику. А она — ноль внимания на нас. Ясное дело — мы сверху кажемся мелкими такими букашками-таракашками. ..
Eдем далее, и вот, наконец, из-за рыже-красных стволов пахучих сосен показался громадный необъятный луг. Приехали… Травы пахнут: клевер белый и розовый, душистый горошек! Ботаника в чистом виде. Орешник-лещина обрамляет место нашей будущей жизни. Прошу не путать с жизнью горней, сказочной, библейской…
(Продолжение следует).