3 апреля мы остаемся в России. А через месяц?
Борис Eльцин решил воздержаться от подписания того текста договора о Союзе Беларуси с Россией, который был парафирован вице-премьером Валерием Серовым. 2 апреля этот документ не подписан, а лишь парафирован двумя президентами., и называется он не договором, а уставом (кстати, так он и назывался в более раннем варианте от 15 марта, который комментировали «Известия»). Подписанный 2 апреля договор о Союзе — иной, более короткий и общий документ. Предполагается, что его подписание не помешает россиянам в течение ближайшего месяца провести общественное обсуждение проекта устава, после чего и этот документ будет подписан.
Таким образом, президент нашел возможность снять тревогу, возникшую в обществе в связи с обстановкой таинственности и спешки в подготовке документов о Союзе, не приостанавливая вместе с тем главного процесса — интеграции. Тем самым снимается и угроза резкого раскола в обществе в связи с принимаемыми решениями. Можно выразить законное удовлетворение в связи с тем, что призыв к общественному согласию не остается лишь пустой фразой в устах администрации. Можно, с другой стороны, оценить по достоинству выпад Валерия Серова, который на своей пресс-конференции выражал недоумение по поводу «истерии вокруг этого вопроса». Не ‘кто иной, как сам вице-премьер по делам СНГ более всего виноват в том, что у общественности создано ощущение, что судьбоносный договор выдергивают вдруг, как нож из-за пазухи.
Теперь, когда все это позади, не забудем все те вопросы, на которые надо найти ответ в течение месяца — срока, в сущности, очень короткого.
Прежде всего это комплекс вопросов, связанных с содержанием устава. Проведенная до сих пор доработка позволила снять лишь одно существенное возражение: четко сказано о едином эмиссионном центре при введении единой валюты. Сохраняется двусмысленность в формулировках вопросов сближения. Должна ли, к примеру, Россия отступить назад или Белоруссия продвинуться вперед для синхронизации экономических систем? Как понимать пункт о единых нормах социальной защиты, как будет определяться, какая из сторон признается более нуждающейся в социальной помощи и кто будет платить за выравнивание уровней жизни? Сохраняется тревожная не
ясность в вопросах власти, прежде всего связанных с механизмами работы Высшего совета и Исполкома Союза и положением относительно обязательности их решений для органов власти двух стран.
В процессе совершенствования устава придется проходить между Сциллой и Харибдой: не выхолостить документ до такой степени, которая превратит интеграцию в пустой звук, и не нанести ущерб развитию каждой из стран. Это трудно, но, будем надеяться, возможно. Затем потребуется убедить белорусскую сторону принять поправки российской стороны. Будем надеяться, что удастся и это, после чего останутся вопросы, существующие независимо от содержания документов Союза.
Нельзя не думать о том, с каким государством объединяется Россия. Спикер Госдумы Геннадий Селезнев, к примеру, удовлетворенно говорил о том, что общий парламентский орган двух стран, видимо, будет формироваться по типу того, что существует в Eвросоюзе. В связи с этим нельзя не спросить: найдется ли в составе Eвросоюза хоть одна страна, в которой нет парламента, избранного населением, а есть лишь депутаты, назначенные президентом, как сейчас в Белоруссии? Известны ли там случаи, когда человека наказывают без суда высылкой из страны, как сделали белорусские власти с корреспондентом российской телекомпании НТВ Александром Ступниковым?
Наконец, остается комплекс вопросов, связанных с нашими отношениями с третьими странами по поводу Союза. Свою тревогу уже выразили Украина и Казахстан — самые крупные наши партнеры в СНГ. Предстоит, следовательно, найти ответ на вопрос, как, создавая двусторонний Союз, не повредить развитию СНГ. И наверняка еще скажут свое слово страны «дальнего зарубежья». Просматривающиеся за созданием Союза весьма прозрачные мотивы нашего ответа на расширение НАТО на’ восток — не привели бы они к тому, что на этом направлении мы больше потеряем, чем приобретем.
Общий вопрос сводится к одному: стремясь сделать как лучше, не сделать бы так, как всегда бывало в том Союзе, который был для всех нас родиной и рухнул под ударами тех, кто якобы старался его укрепить. Разводиться было очень больно, второй раз не хотелось бы.
На размышления остался месяц.