Немецких шоколадок не брала и Ванечке верность хранила
Сначала ушел на фронт ее любимый Ванечка, потом сама Валентина — фельдшером. Просилась на Ленинградский, поближе к милому, но попала на другой. Война разлучила их насовсем, хотя, слава Богу, оба живы остались. Начав в который уж раз вспоминать ту далекую пору, Валентина Григорьевна (теперь — Сухорукова) разговорилась:
— Воевать начала в медицинском пункте артиллерийского полка, а закончила фельдшером дивизиона. Хотя стрелять самой не приходилось. Моим оружием была санитарная сумка. (Возможно, собеседница моя в чем-то и поскромничала — я же сама видела две ее боевые награды — медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды). Лечила раненых, следила за санитарным порядком (ежедневно делала обход по землянкам, чтобы было чисто, не было инфекции, тут даже командир меня слушался), выдавала медикаменты.
Зато белье я не сама получала, старшина привозил все. И вот приедет, говорит: «Тебе белье получил, приходи». Приду к нему в землянку, обязательно при нем там какой-нибудь помощник сидит. А он каждую вещичку отдельно подает, да еще развернет обязательно.
При штабе дивизии была пошивочная мастерская — портной в звании старшины с помощником и швейной машинкой. Однажды возникла необходимость сшить форму. Так два раза на примерку пришлось ходить. А у них,; понимаешь ли, оба раза спор: кому с девушки мерки снимать. Примеряют, а сами все норовят руками коснуться невзначай.
Самое тяжкое для девушки на войне — это ее личная жизнь. На девчат заглядывались все: начиная от солдат и кончая командиром полка, замполит бригады, врач. В общем, за собой приходилось следить очень строго. И давать отпор в случае чего.
В этом смысле очень худо было девчонкам на фронте. Особенно рядовым. Вот у связисток как было: если командиру откажешь в чем, то он ее посылает на порыв связи, под обстрел. Eе там или ранят, или убьют. Кто жить хотел — не сопротивлялся.
А нас еще в училище предупреждали, что если надумаешь с кем-то на фронте дружить, то только с одним. Мне вот попался Сашка Титов, фельдшер дивизиона. Тот очень настойчивым был, все меня уговаривал: «Давай поженимся, прямо на фронте». Ая что, приехала сюда свою личную жизнь устраивать? Да ведь и Ванечке обещала, что ждать его буду. В 44-м, когда было наступление летом, Саша погиб.
Жила в землянке с двумя парнями. Но они скромные были, надежные. Командир части был ко мне очень неравнодушен, это все замечали. Но я даже обращалась к нему только на «Вы», уважала, хороший человек он был, лишнего себе не позволял.
А мужчины — они и на войне мужчины. Уже после войны ехали на грузовике и нагнали колонну военнопленных. Они мне шоколадки бросали, немцы. А я их обратно выбрасывала из машины.
С Ваней своим сначала часто переписывались, а потом он писать перестал. В общем, не сошлась наша судьба, разбаловался он на фронте. Eму наговорили там про меня всего. Мол, так и будет она тебе верна. А я- то слово держала, как бы это трудно ни давалось.
А мне подружки-то уже написали, что он вернулся с фронта и о фронтовых девчатах очень плохо отзывается, особенно когда выпьет. Не захотела я его тогда больше видеть.
Жизнь наша наперекосяк пошла, а ведь любовь была очень большая и крепкая. Ну, значит, не такая и крепкая, раз война помешала.
Разошлись как в море корабли, хотя в последнее время, как о1н в Тюмень переехал, иногда и перезваниваемся.
Замуж вышла только в 50-м году. За хорошего парня, железнодорожника. А на фронте он не был.
ФОТО ИЗ СEМEЙНОГО АРХИВА
***
фото: