Жизнь взаймы
Врачи «скорой» с июня спасают своих пациентов «в долг.
«Это не День города, это неизвестно что. И такие деньги выбросили на это безобразие! А мы за июнь получим зарплату, наверное, в сентябре…».
Вот, не успела я переступить порог «офиса» скорой помощи, а все уже сказано. Молодой мужчина в очках и белом халате, возмущенный монолог которого я невольно подслушала, разговаривал с коллегой.
На третьем этаже идет планерка. Кто-то докладывает: «Пятьсот семьдесят два вызова приняли… Были случаи выпадения из окон. Четырехлетний ребенок доставлен в больницу, состояние тяжелое… мужчина поссорился с братом, выпрыгнул с четвертого этажа, погиб…
Про зарплату пока неизвестно, может быть, в конце недели… Спасибо за отработанную смену, спасибо тем, кто пришел на планерку».
Большинство врачей, работавших в День города, на планерку не пришли — так выразили свое возмущение. Закипать это возмущение, стало, судя по всему, еще в пятницу. Тогда нам позвонила врач станции и попросила пойти в понедельник.
Заместитель главного врача по лечебной части Тамара Сорокина моему приходу удивлена и явно недовольна, что кто-то нарушил субординацию, пригласив корреспондента без ее ведома.
Тем не менее после планерки Тамара Тимофеевна приглашает в свой кабинет и рассказывает про задержку зарплаты. Затем о том же, но более эмоционально, рассказывают врачи бригады интенсивной терапии. Вот «расчетка» — как раз за июнь, та самая зарплата, которую не выплатили.
Оклад триста пятьдесят, доплаты, вычеты… на руки -. миллион с небольшим. Вроде бы можно жить. Только у врача стаж — двадцать лет, отсюда и доплаты. А молодые на голом окладе, который больше двух лет не повышался, долго не выдерживают. Впрочем, на одну ставку здесь мало кто работает, особенно сейчас, в сезон отпусков.
Кое-какие доплаты вроде бы положены и молодым. «Спидовские», например, за контакт с кровью. Но их не платят никому. Eще положен отпуск — до тридцати шести дней, по усмотрению администрации. Но летом дают только двадцать четыре дня, еще семь обещали зимой.
«Вторая бригада на вызов»… «Четвертая на вызов». Этот голос из динамика был постоянным фоном нашего разговора.
«Поехали с нами, посмотрите, что сейчас творится. Утро после праздника».
Мы поехали на следующий день. Атмосфера на станции была заметно другая. Похоже, улеглась обида. Мы в диспетчерской, ждем подходящих вызовов.
«Куда ехать… Что случилось… Возраст… Встречайте «скорую». Диспетчер вбивает в компьютер все, что ей надиктовали, а на первом этаже другой диспетчер считывает информацию с экрана, объявляет, какая бригада поедет на вызов, и распечатывает адрес на принтере. Когда не было компьютеров, писали от руки. «Однажды, в Новый год, было тысяча двести вызовов, руки отнимались эти бумажки писать».
А сейчас в диспетчерской стоят лотки с водой — снимают электростатическое напряжение. Компьютеры не выключаются сутками.
«Куда ехать? Геологоразведчиков, шесть. Мальчика сбили». Мы едем с врачом Валентиной Соколовой и фельдшером Мариной Блиндаревой.
— Держитесь за поручни. -Очень хорошо, что предупредили. Жуткая тряска.
Мальчик лежит на дороге, худенький такой. Голову поднимает, значит, живой. Мальчика на носилках занесли в машину. Он плачет, но тихонько.
«Сыночка, ну что ж ты бежал-то так быстро? Спи, спи». Но мальчик, несмотря на укол, пока не засыпает, а плачет. «Спи, спи». Голос все строже и требовательней.
Мальчика зовут Сережа, у него сломано бедро. Сережин папа, почему-то босиком, рвется в машину. Eго пускают только тогда, когда уже наложены шины и мальчик спит.
— Во вторую детскую травматологию. Выбирай дорогу без кочек.
— Я знаю, — отвечает водитель. Машину трясет меньше, чем на пути к месту автопроисшествия, и все-таки трясет. Бедный Сережа. Теперь понятно, почему врачи вчера с таким возмущением говорили о своих УАЗах и завидовали московским коллегам, которым наш родной «Газпром» подарил «мерседесы».
В больнице оформляют какие-то бумажки — мальчика «сдают» детским врачам, с ним остается папа, он уже успел обуться.
Марина сообщает диспетчеру по телефону, который стоит в машине: «Восьмая свободна». Значит, можно расспрашивать. Оказывается, эта бригада дежурила в День города.
— Получается, что вы работаете через сутки — только выспаться, и опять на работу? Но. ведь положено…
— Мало ли что нам положено.
Eще выясняется, что Валентина Александровна приезжала по вызову к тому мальчику, который выпал из окна (оказывается, это был мальчик). Окно было раскрыто то ли на седьмом, то ли на восьмом этаже. Как зовут мальчика, точно не известно -вроде бы Леша. Eго нашли стонущим в кустах, а родители так и не появились. Может, дома один был. Валентина Александровна долго перечисляет переломы.
— А в основном всю ночь -пьяный мордобой. Eще был мальчишка четырнадцати лет, передышал клеем.
Мы возвращаемся в диспетчерскую.
«Скорая, куда ехать?.. Температура у брата? А почему ты вызываешь скорую, а не взрослые? А ты не шутишь? Ну-ка, поговори со старшим врачом».
Надежда Землянова, старший врач смены, берет трубку и задает те же вопросы. «Точно не обманываешь? Встречай скорую у подъезда».
Пока нет вызовов, я рассказываю Надежде Анатольевне, как однажды вызывала «скорую» для мужчины, лежащего на остановке. Меня тогда спросили, жив ли мужчина. Я потом долго возмущалась: я что, врач, смерть констатировать.
— Мы задаем такие вопросы, потому что часто люди вызывают скорую просто потому, что не знают, куда обращаться, чтобы убрали труп, или звонят к нам, хотя явно нужно обращаться в вытрезвитель. Очень часто скорую вызывают к бичам, упавшим в голодный обморок. Потом их приходится пристраивать в больницы, класть в палаты к нормальным людям. Для этого нужен специальный приемник.
«Скорая, куда ехать?…. А вы у врача были? А вы уверены, что вам нужна скорая? Встречайте».
. — У терапевта была, у невропатолога была, у психиатра была, а голова все равно болит, пересказывает диспетчер только что принятый вызов. Она по опыту знает, как часто люди путают понятия «вызвать скорую» и «вызвать врача на дом». Но пока звучит ее скептический комментарий, бригада уже садится в машину.
За час, проведенный в диспетчерской, мы несколько раз слышали, как диспетчеры пытаются заставить человека на другом конце провода усомниться, туда ли он звонит. Всегда разговор кончался одним: «Встречайте скорую». А потом, это рассказала нам уже сотрудница линейной бригады, оказывается, что скорая приехала зря. Так оказывается иногда и тогда, когда сообщают серьезные симптомы — привирает народ.
На следующий вызов мы едем с Игорем Ярковым. Нас встречают у библиотеки несколько черноволосых мужчин. Говорят, что их товарищ, у которого разбита голова, упал. Обступают машину, так что мне видно только краешек белого халата. Зато я чувствую запах алкоголя… Когда я попадаю в машину, запах сгущается.
Я вспоминаю, что уже поздно, пора домой, и поспешно прощаюсь с врачами.
— Приходите ночью! — говорит мне Игорь Владимирович.
Он прав. Наверное, чтобы хоть что-то понять про «скорую», нужно проездить с врачами всю их двадцатичетырехчасовую смену. И устать так же, как и они.
***
фото: На Геологоразведчиков; Валентина Соколова и Марина Блиндарева «сдают» мальчика в детскую травматологию;Тамара Земляных, старший врач смены;у библиотеки.