Алексей Ларичев исполняет «аннибалову клятву» Тургенева
На закате текущего века трудно чем-нибудь удивить. Особенно в искусстве. Тюменскому государственному театру драмы и комедии это удалось. Ремонт отодвинул открытие красного — 140-го — сезона на 21 декабря прошлого года. Главный режиссер Алексей Ларичев со дирекцией и цехами, со товарищи — актерами — устроили фурор -выдали нам первоклассную премьеру — свою версию психологической драмы Ивана Тургенева «Нахлебник».
В итоге — практически единодушный (5+!) зрительский прием, утоление жажды, желание увидеть на сцене волнующую жизнь человеческого преображения и добрых людей, уменьшающих силу зла. Мнения тюменцев оказались столь оригинальными и красивыми, что лучше на этот раз познакомить читателей с «коллективной» рецензией-обзором, сопоставив оценки зрителей с самооценками постановщика.
Но вначале — справка. Даже в вузовских учебниках по литературе вы почти ничего не найдете о Тургеневе-драматурге. А между тем им написано 9 законченных пьес (с 1843 по 1850 г.). На русском и советском театре им не повезло. Зритель скучал, критика изощрялась в иронии. В 1912 г. Константин Станиславский, прочитав и найдя их вполне сценичными, устроил в художественном театре (МХТ) «тургеневский сезон». Он провалился. А Всеволод Мейерхольд назвал Тургенева «тоскливым» драматургом. Более или менее за сцену зацепился «Месяц в деревне». Были сложности и с цензурой разных эпох.
Причины? Драматургия Тургенева менее всего связана с внешним действием. Она зависит от сложных и тонких психологических движений, переживаний героев, уходит вглубь личности, открывает внутренний мир человека. К началу XX века этот путь заново откроет Чехов. А тогда тургеневские пьесы отнесли к теме «маленького» человека, к защите униженных и оскорбленных. Но отношения Тургенева с социальным климатом русского мира и ег,о пороками были куда сложнее, чем нетерпение революционных радикалов, заменявших старое насилие над человеком собственным гнетом.
Первый отзыв-удивление: выбор Ларичевым именно «Нахлебника» (1848) и его новое, близкое нашим временам прочтение. Встречаются «дурная» старая Россия XIX века с нынешнею одуревшей, погруженной в пир во время хапужной чумы с ее псевдорыночными рывками. Встречается столица, блистательный петербургский чиновник Eлецкий (великолепное исполнение засл.арт.РФ Владимира Орла) — «холоден, сух, неглуп… Человек дюжинный, не злой, но без сердца». И столбовой дворянин, испивший до дна чашу горьких коловращений собственной судьбы, «нахлебник» Кузовкин. Тонкую одухотворенность героя, его мягкость, верность нашему древнему нравственному уставу жизни замечательно передает заслуженный артист Чечено-Ингушской и Северо-Осетинской АССР Вениамин Панов.
Усадьба — модель той и нашей страны. После смерти отца Ольги Eлецкой (в исполнении арт. Марины Слепневой — хорошо, но лепка еще не закончена) — дикого тирана и развратника (не правда ли — типично русский случай!), на волю вырвалась «цветастая» дворня (студенты актерского факультета ТГИиК) -гуляй, прожигай! Рядом — самодур, помещик «ноздревского» типа, скандалист и любитель поиздеваться над бедными и зависимыми людьми Тропачев (новые планы в творческой судьбе засл.арт. РФ Анатолия Бузинского). Вот она, русская идея на распутье — не уроки извлекает Ларичев из трудного поединка Кузовкина с Eлецким. Eго сверхзадача, решаемая в обновленном игровом русле нашего классического психологического реализма, — восстановить (душевно! эмоционально! на паузе! в работе ума, поддержанного гармонизирующей эмоцией!) опять расшатавшуюся связь времен, поколений нового и очень нужного российского рывка к современным социально-экономическим технологиям с его нравственной мерой. С благодарностью и уважением к нашим старикам-«нахлебникам», помнящим имя свое, свои корни, берегущим вековечные традиции, без которых не осуществиться реформам. «Дворня» (народ-с!) будет гулять и жить одним днем, вкушая свою водку, заедая ее заморским продуктом. Верхи будут воевать за власть и просить за кордоном новые кредиты. Кузовкин уходит — символический финал! -много зла в мире, но кто-нибудь вспомнит о нем, кого-то коснется его еще не остывшее душевное тепло.
Удивление второе! Наши актеры — пусть по-разному, но решающие сложнейшие психологические задачи. Публиказаметила в небольших ролях народного артиста республики Коми Геннадия Щербакова, артиста Сергея Осинцева, нашла добрые слова и для их коллег — Андрея Волошенко, Александра Дьяконова-Дьяченкова, Валерия Рябкова, Рюрика Нагорничных, Натальи Манцуровой, Eлены Репиной. Совсем освоился на нашей сцене юный Василий Орел. По отзыву Ольги Шевченко, получился редкостный ансамбль близких ей по духу людей, и к финалу вспомнилась прекрасная народная песня про Волгу, про степь раздольную…
Удивление третье: спектакль, где преобладают характеры, жизнеподобные чувства и страсти, смотрится легко. Он… благороден той старомодностью, которой не грех вернуться к нам. Созвучны действию музыкальные композиции Олега Яшина, и композиционно, и колористически вписал в наш день бытовую атмосферу прошлого века в своей сценографии Алексей Паненков. Этикет, обстановка обжиты актерами и помогают им. Их скрепляет прекрасная находка режиссера — на сцене действительно играет актерский духовой оркестрик. Заслуга помощника гл.режиссера по музыкальной работе Натальи Гультяевой.
Несколько тезисов Алексея Ларичева: спасибо зрителям -мы поняли друг друга. Наш «Нахлебник» — принципиальный шаг. Призыв — бардак, люди, кончается, давайте возвращаться к жизни созидательно, к уважению к минувшему, к добрым истокам. Уйдут от нас старшие, Кузовкины, потеряем все. Спектакль стал лакмусом для наших актеров — на психологическую глубину постижения, современного конфликта добра и зла на историческом российском фоне. Задуманное получилось, хотя работа продолжается.
Под занавес: частенько на Руси искусство выходило в авангард доброго обновления жизни. Тюменская премьера — не исключение. Можно сказать, что наш театр впервые на отечественной сцене не только сумел «расколдовать» трудную драматургию Тургенева, но и придал ей актуальное современное звучание.
***
фото: