Большая охота Еремея Айпина
Eремей Данилович Айпин (спасибо великому Николаю Лескову за глубинный образ-символ!) — очарованный странник. Родной Югрой и культурой своих родичей-ханты, уважением к древнему преданию, к лучшим художественным традициям нашего общего Отечества. Признанный мастер литературы обь-югорских народов родился 50 лет назад, 27 июня 1948 г., в поселке Варьеган ныне Нижневартовского района ХМАО (и в Тюменской области!).
Поскольку некогда единая тюменская областная писательская организация по разным хитрым и нехитрым причинам разделилась сначала на две части, а более года назад Ямало-Югорская часть стала только Югорской, ибо Роман Ругин и Юрий Афанасьев в Салехарде добились своей «ассоциативной» ямальской автономии, то Айпин не очень-то жалует нас, тюменцев, своим вниманием. Приезжает редко, в областных семинарах почти не участвует, встреч с тюменскими гуманитариями не устраивает.
Последние материалы о нем в тюменской прессе прошли в 1992 г. (если ошибаюсь, то пусть читатель уточнит). Тюменских издателей Айпин не жалует, а его книги 90-х гг., изданные в Москве и за рубежом, к нам практически не попадают.
Но без тюменских мотивов писателю не обойтись, а посему следует нам вспомнить о его пути и нынешних занятиях. Детство Айпин провел в семье потомственного охотника-ханты. После восьмилетки (1967) занялся рыбалкой и охотой в Варьеганском промыслово-охот-ничьем хозяйстве. Далее поступил в ханты-мансийское педучилище, серьезно увлекся литературной «охотой», оказался в Москве, в знаменитом литинституте, где и получил диплом о высшем образовании (1976).
Гордый и открытый нрав, уважение к личной свободе и нежная романтическая душа писателя очертили строгие границы общения с литературной братией 70-80-х гг., занимающейся в массе своей собственным благоустройством и комфортом. К одиночеству ему было не привыкать, а настоящая большая «охота» не терпит и в искусстве судорожного мельтешения и бренной суеты сует. Даже на фоне своих северных коллег Айпин был мало заметен, его печатали редко, и список литературных трудов легко умещается и сейчас на двух машинописных страницах.
Но он-то знал, что глубоко талантлив, что правда и красота, боль за родную израненную землю, мечта о духовном и социально-экономическом возрождении югорских народов — суть его долга и чести. Знал не в силу неистребимой привычки многих наших «инженеров человеческих душ» говорить каждому встречному — «я гений!» В своих «Портретах без ретуши» (книга о современной тюменской литературе, 1994 г.) немногим Константин Лагунов посвятил отдельные главы. Про Айпина он написал. Мэтр давно заметил его опыты и сделал все, чтобы в 1981 г. того приняли в’писательский союз. Тогда это было главным знаком признания. А в своем анализе северной прозы Айпина Лагунов цитирует рекомендации Анатолия Приставкина — оценку первых публикаций северянина. Опускаю подробности. Выделю суть — первая книга «написана рукой зрелого писателя». Айпин обладает «абсолютным литературным вкусом и хорошим языком», он — один из «интереснейших национальных писателей».
Айпин — остросоциален, в отличие от молодых писателей начала 80-х гг. (вспомним, шли годы самого махрового «застоя» и бурного одобрямса партийной политики). А вот и цитата: «Eго проза направлена против тех, кто воспринимает блага живой природы как некую бесплатную благодать, с которой возможно обращаться как вздумается. Проза Айпина вызвана болезненным переживанием самого автора за судьбу родного края: она призывает к справедливости, к нравственности в отношении к древним обычаям, к национальной культуре ханты».
Врут все справочники. Лагунов уточняет, что первые рассказы Айпина окружная газета напечатала еще в 1968 г. Так что указатель «Писатели Тюменской области» (1988) с датой начала творческого пути(1972) малость промахнулся… Ну да ничего, указатель и дату ухода из жизни Ивана Eрмакова «запамятовал»…
Крылышки ранней славы Ай-пину быстро подрезали коллеги-охранители и бравая советская цензура, 25 лет ждали света его удивительные рассказы -о реальной истории в Среднем Приобье, о трагических судьбах ханты. Напечатаны они лишь в 1995 г. — в солидном московском однотомнике избранного «Клятвопреступник» вместе с новым полным вариантом эпического романа «Ханты». Лишь около 10 экземпляров этой книги случайно попало в Тюмень. А тогда, в 70-е, Айпин снова ушел на «охоту» — заряжал снарядами пушку плавающего танка, отслужил и пошел в помощники бурильщика, плотничал на строительстве железной дороги до Нижневартовска.
Потихоньку его проза пробивает официоз, Айпин печатается в журналах «Октябрь», «Нева», «Юность», «Урал», «Наш современник», «Сибирские огни», «Полярная звезда». В последние годы — в альманахах Югры, особенно впечатляют публикации 1996, 1997 гг. в окружном, тщательно отредактированном Николаем Коняевым альманахе «Эринтур», что значит — «Поющее озеро».
Отдельных изданий у писателя мало. Первый сборник («В ожидании первого снега») вышел в 1979 г., потом появилась повесть «В тени старого кедра» (1981), в 1990-м — первый вариант романа «Ханты, или Звезда утренней зари» (с весьма прочувствованным вступлением Сергея Залыгина). Про «Клятвопреступника» я уже сказал.
Так называемая перестройка всколыхнула и Айпина, он с головой уходит в политику, ездит, громит, призывает, создает и участвует в работе ассоциаций народов Севера, редактирует их вестник. После событий 1991 г. задумывается, возвращается к литературным занятиям, но сил хватило лишь на книгу публицистики «Обреченные на гибель» (1994). Да, от древнего внушения Экклезиаста нам некуда скрыться… Айпин становится представителем президента России в ХМАО, затем решает полностью посвятить себя родному Варьегану (как и сосед из лесных ненцев — Юрий Вэлла). Переезжает в Нижневартовск, заняв должность советника в президентском окружном представительстве в 1996 г.
И они все трое правы — Анна Неркаги из Лаборовой под Салехардом, Юрий Вэлла, Eремей Айпин. Литературные занятия, конечно же, великое дело. Но они решили практическими (пусть говорят «малыми») делами отдать долг родной земле, в родном кругу возрождать то, про что они так прекрасно написали в своих замечательных книгах. Эх, их бы пример да в масть многим «заплаканным» радетелям из числа великороссов…