Праздник непослушания
Странный какой-то протест у нас был на днях. Ничем не отличался от предыдущих. Многочисленные корреспонденты, которых ничто не выдавало в толпе, кроме разве что микрофонов и телекамер, откровенно скучали. Ну, опросили народ, Посчитали по головам, ухмыльнулись, отметив, что митингующих в два раза меньше, чем было заявлено. Eсли бы не пронизывающий ветер, придававший некую зловещесть происходящему, то вообще всё было бы как всегда. Собрались, поговорили, пожаловались друг другу на жизнь, разошлись. Результат тоже как всегда — нулевой.
Как всегда, осталось неясным — против чего, собственно, протестовали. Против президента — бессмысленно: он уже и так, похоже, ничего не решает. Против правительства — несправедливо: правительство уже сто раз пообещало выплатить деньги, значит, напечатает да выплатит. Против гибельного курса реформ — поздновато: всё уже погибло и похоронено (я имею в виду реформы). Вот один был новый лозунг — что-то вроде «долой страховую медицину». По форме — свежо, а по сути тот же стон — «не можете сделать хорошо, так верните всё как было». Как объяснить, голодным врачам, что страховая медицина -это символ прогресса, что так весь мир живет м процветает, когда в глаза им бьёт нуворишеская роскошь офисов страховых фондов и компаний, а слухи о баснословных зарплатах служителей страховой медицины вызывают у них приступ острой ненависти к этой стране, в которой даже доброе дело оказывается по-дурацки устроено.
А что мы делаем? Мы ходим на свои бессмысленные санкционированные митинги, чем только поддерживаем дутый демократизм нашей дутой власти, и бессмысленно протестуем против самих себя. А потом — в подворотню, выпьем водочки по случаю всенародного праздника непослушания, и домой, баиньки.
А что получим мы в результате, соединив свои усилия с экономической программой нашего правительства? Гиперинфляцию, пустые полки, товары по карточкам?
Отчего не протестуем мы перед избирательными урнами? Отчего каждый раз наступаем на одни и те же грабли? Лучше плохонький, да свой. Старый конь борозды не портит… Вот Фазиль Искандер мечтает, что всеобщая избирательная система в следующем веке во всех развитых странах будет отменена «как достаточно глупая и ненадежная». Что выбирать руководителя в каждом государстве будут 300-400 специалистов высочайшего класса — философов, писателей, журналистов… Конечно, говорит Искандер, «и тут есть шанс, что будут выбраны не самые умные и гуманные люди, но даже при этом они будут на несколько голов выше тех, кто проходит по закону о всеобщих выборах»… И что широкие массы ввиду своей неподготовленности просто не могут выбрать лучшего правителя, как и лучшего физика страны или лучшего поэта (если бы такие выборы проводились). Пока неясно, каков будет механизм выдвижения этих 300-400 профессиональных избирателей, но Фазиль Искандер уверен, что эта проблема будет разрешена.
К сожалению, если это и случится, то очень нескоро (впрочем, Искандер тоже говорит о XXI веке). На ближайших же выборах мы, как и прежде, глянем зорко в избирательный бюллетень: этого не знаю, этот больно молод, этот — бизнесмен (знаем мы этих бизнесменов), а вот этот в самый раз, он яму на дороге в прошлом году обещал закопать и закопал. А потом окажется, что ничего не изменилось, и мы опять пойдем на улицу акцию протеста проводить против лживой политики властей.
И очень скоро мы получим другой протест, гораздо более мощный, чем наш. Протестовать будут наши дети.
Самые сильные уедут. Выберут какую-нибудь тихую страну с нормальной, так полюбившейся им рыночной экономикой, страховой медициной и барбекю по уик-эндам, и будут пахать там, как нанятые, на благо уже своих собственных детей, посылая престарелым родителям в Россию по сто долларов на бедность (не так уж и плохо по нынешним временам). Дай бог, чтобы им, как в старом анекдоте, нашлось место на этом глобусе и не понадобился другой.
Другие, тоже сильные, но менее принципиальные, уйдут в теневой бизнес. Этот вариант, как и предыдущий, коснется тех детей, кто уже определился в жизни. Остальные, кто не оперился, тоже уйдут. Они уйдут, не видя смысла в настоящем, не веря в будущее, не понимая своих родителей и не желая повторить их жалкую судьбу. Уйдут в свой мир, где счастье вполне доступно по цене. Где они смогут беспричинно улыбаться и совершать необдуманные поступки, и любить друг друга, и верить, что жизнь прекрасна и всё у них будет хорошо. Где они и умрут, причем, возможно, гораздо раньше своих родителей.
Мы, конечно, будем бороться с этой бедой. Нашу тревогу и боль за наших детей власти вполне разделяют. У них тоже дети есть. Мы будем вместе тревожиться, говорить наркотикам «НEТ», обсуждать программы борьбы с этим злом, участвовать в телемарафонах, — в общем, бить во все колокола.
Этот пустой звон, он так надоел.