Как прекрасен этот мир, посмотри…
За что боролись, на то и напоролись. Я вспомнил эту пословицу не к тому, чтобы лишний раз обругать демократию. Лично я к демократии отношусь очень хорошо. Просто думаю, что мы с вами еще не научились ею пользоваться. Нас все еще заносит в сторону наша глубокая убежденность, что на свете могут быть только две точки зрения: наша и неправильная. И если в мире что-то происходит не «по-нашему», то такой мир нам не нравится, мы даже готовы отказать ему в праве на существование.
Каждое утро, в том числе и сегодняшнее, похоже, только и утверждает тебя в мысли, что мир ужасен. Что он переполнен разоблачениями, рассказами о преступлениях и обманах, сводками с театров военных действий. Война стучится в наши ворота, а спокойный голос диктора информирует: «Потери небольшие — четверо убитых и 22 раненых»…
Как прекрасен этот мир…
На заправке замурзанный мальчишка снова выхватывает из твоих рук бензиновый пистолет и с надеждой смотрит на тебя -сколько там от щедрот? И ты должен сдержать банальное: «Почему не в школе?». Потом на усыпанной кленовыми листьями площадке из цветного бетона у драматического театра ты встречаешь еще одну реалию нашего времени — мужчину неопределенного возраста, который достает из сетки пустые бутылки, равняет их по ранжиру, дважды пересчитывает, вздыхает и отправляется дальше в поисках неведомого тебе утешения.
Как прекрасен…
Иногда я думаю, что мы, люди, ужасно суетны. Наша коротенькая мельтешащая жизнь протекает в пустых неинтересных хлопот. В то время как на той же сценической площадке величественно перелистывает миги-годы и дни-века Eе Величество Природа.
Воспоминание. На моих глазах началось нефтяное преобразование в Среднем Приобье. Рубили лес. Топтали грузовиками дороги. Заливали нефтью прозрачные озера. Переворачивали вверх дном все, что могли перевернуть, и уходили дальше, оставляя бурые плешины-напоминания о себе. Меня это ужасно огорчало. До тех пор, пока я однажды не оказался на месте бывшего становища строителей. Я с трудом узнал знакомую площадку. Eе покрывал ковер молодых, мне по пояс, сосенок. Помнится, я тогда подумал: «Природа великодушна. Она видит нашу малость и готова все простить и все забыть».
Как прекрасен этот мир…
Сегодня, когда я вижу стоящие вдоль дороги березы, такие неправдоподобные и пронзительно светящиеся настоящим золотом, я чувствую, как из мыслей уходит раздражение, как нервное биение проблем сменяется спокойным потоком рассуждений. И даже тех, с кем давно связывает только ледяное «здравствуйте-до свиданья», воспринимаешь как естественное дополнение к твоему миру.
Увы, мы неисправимые радикалы, видим мир лишь в черном и белом. А вокруг столько света и цвета. Прекрасная осень 1999 года — еще одна маленькая грань, еще одна зарубка, что помогает нам подняться по отвесной скале века к перевалу, за которым будущее.
Я думаю, что мы просто торопимся за бегущим днем и оттого не замечаем, как времена меняются и как мы меняемся вместе с ними.
На днях мой молодой коллега, ведущий в эфире рубрику о четвертой власти, в течение получаса или даже часа домогался узнать: кого я в прошлый раз зашифровал под образом Марии-Антуанетты?
Eму хотелось прочитать мою колонку, словно телефонный справочник, в котором к каждому абзацу полагается сноска: ф.и.о.; домашний адрес; место работы и телефон. Я его разочаровал. Но я его не переубедил. Наверное, он полагал, что «уважаемый Рафаэль Соломонович» (так он ко мне обращается, присовокупляя еще и слово «мэтр») не хочет быть откровенным с молодым коллегой. А я был откровенен настолько, насколько я свободен в моих колонках, в которых делюсь с читателем не жалобами на сильных мира сего, а своими мыслями и ассоциациями по поводу того, что нас окружает.
Вот и сейчас я пишу эти строки перед окном, за которым вижу чарующий и удивительный мир. Мир, построенный на доброте.
Как прекрасен этот мир! Посмотри, читатель.