Неделя в XXI веке
Ничего сверхъестественного. Не было ни машины времени, ни похищения инопланетянами. Но заявляю совершенно официально: за прошедшую неделю я по меньшей мере четырежды чувствовал себя, как в XXI веке.
От двадцать первого века нас отделяют всего-навсего 14 месяцев с малюсеньким кусочком. Но не каждый догадывается, что новый век не обрушится на нас с последним ударом кремлевских курантов. Что он уже пришел и окружает нас. Что это его глаза смотрят на нас с юных лиц, которых все больше с каждым днем. А в один прекрасный день -1 января 2001 года — мы оглянемся вокруг и поймем, что замещение произошло.
…Словно в будущий век я вхожу в двери лицея N 34. Не лепнина на потолках, не иллюстрации к Пушкину кисти самих школьников на стенах, не компьютерные и языковые классы — не в этом я вижу приметы нового века и нового тысячелетия. Я вижу эти приметы в отношениях учителей и учеников.
В прошлый вторник был лицейский день. Тогда родилась новая (а может, возродилась старая?) традиция — встреча лицейских поколений. Как жаль, что вы не видели эти устремленные навстречу глаза и руки, что вы не слышали обоюдные заинтересованные разговоры. Как жаль, что вы не вдох — этого воздуха взаимного уважения и приязни, где нет места менторству и раздражению, где директор держит в памяти тысячи лиц учеников, и нынешних, и прошедших лет, и знает, о чем спросить каждого и что каждому сказать…
Когда-то я очень любил фантастические романы. И мне казалось, что там, в светлом будущем, должны быть такие отношения между людьми, какие я увидел в лицее-34. Увидел не только вчера, но и три года, и пять, и семь лет назад…
А потом было еще одно учебное заведение. Как и лицей, вызывающее неоднозначные чувства. И я подумал, может быть, оно именно тем вызывает на себя громы и молнии, что умеет делать то, чего нельзя купить и нельзя организовать приказом. То, что можно только воссоздать в сердце, ответить любовью на любовь.
То был достаточно официальный вечер в институте экономики и права. Все могло бы стать столь же официальным занудством, когда бы не такие же, как накануне, лица и глаза, обращенные друг к другу. И еще взаимная гордость, нет, не хвастовство, а именно гордость — за свою непохожесть, за умение радоваться успехам. Учителя — за учеников, учеников — за учителя. Среди шквала взаимных восторгов стояла маленькая женщина, которую я знаю уже много лет и которой не перестаю восторгаться тоже. Не ее несомненным педагогическим или организаторским талантам, не научным достижениям, а тому незаметному и неизвестному многим мужеству, с которым Клара Барба-кова идет по жизни. В памяти сохранилась строчка чьих-то стихов, очень подходящая к этому случаю: «Маленькая женщина, вперед!»…
…И был день шестой (суббота, стало быть), и было утро. И было открытие нового корпуса института государства и права ТГУ. И была атмосфера братства и равенства студентов и профессоров, университетский дух вольности, который, мне казалось, утерян безвозвратно. Но он вернулся, вернулся, может быть, для того, чтобы безраздельно царить уже в новом веке…
Мне хочется думать, что дух творчества и свободы, который так отличал наш первый российский лицей и первые наши университеты, сохранился. Что именно он стал тем великолепным точильным камнем, который гранит характеры и биографии людей, чьим полем деятельности станет новый век.
И последний сюжет из будущего века я встретил в зале филармонии, там три пятнадцатилетних мальчика — Илья Гайсин, Женя Румянцев и Лю Бовэнь — в рамках проекта Владимира Спивакова «Виртуозы XXI века» давали концерт. Скрипач, виолончелист и пианист, дети разных народов, учащиеся центральной музыкальной школы, исполняли шедевры мировой музыкальной классики. И среди них — Мендельсон, «Трио N 1». Когда-то эту вещь играли великие музыканты — Яша Хейфиц, Артур Рубинштейн и Григорий Пятигорский. Музыка девятнадцатого века, блестяще исполненная в двадцатом, сейчас из-под пальцев пятнадцатилетних она, словно прокалывая время, уходила в будущее и уводила нас за собой.
В зале было полно детей. Скоро, совсем скоро кто-то из них будет рассказывать, что «еще в двадцатом веке» сам видел и слышал, как Илья Гайсин, Лю Бовэнь и Eвгений Румянцев играли в Тюмени мендельсоновское «Трио N 1».
Новые лица. Они внушают надежду.