Петрова, Багрова, Бибеева…
К этому звездному списку я с удовольствием добавил бы и Eкатерину Чернышеву, композитора и аранжировщика, и весь хор института культуры, но, боясь превратить свой отчет о замечательном вечере вокально-хоровой музыки в сплошной перечень имен, скажу о главном.
Несколько месяцев подряд, встречаясь на филармонических концертах с преподавателями института культуры Валентиной Петровой (профессор, дирижер), Валентиной Багровой (профессор, пианистка) и Ириной Бибеевой (доцент, сопрано), я привычно интересовался: что новенького? Три музыкальные грации Тюмени по очереди скромно опускали глазки и говорили что-то вроде — «как только подготовимся, позовем». Подготовились. Позвали.
Я вышел с концерта онемев. Как мне, простому любителю музыки, передать словами впечатление от того, что я услышал? От «Т е Деум» Дворжака? От «Магнификата» Баха? От «Аве, Мария!» Баха-Гуно? От Брукнера, Россини, Беллини, от песни, записанной во время фольклорной экспедиции в Тобольский район, от фрагментов оперы Гершвина «Порги и Бесс», от «Вечернего звона» в аранжировке Eкатерины Чернышевой и ее же музыкального апофеоза в финале…
Что-то в них переменилось со времени последнего концерта. Голос Ирины Бибеевой стал мягче, нежнее, артикуляция — под стать звуку. Валентина Петрова, по-прежнему держа хор в кулаке, все чаще уходит с авансцены, сохраняя невидимые нити управления этим «голосовым оркестром». Валентина Багрова, словно амазонка, неистовствует над клавиатурой, а звуки, что льются из-под пальцев, — как струны души. Только не знаю чьей — ее или моей.
И думалось: сейчас люди из зала выйдут на морозную улицу и понесут застывшие звуки, будто цветы. Принесут их в тепло, звуки оттают и еще долго-долго будут звучать в жилых комнатах, студенческих аудиториях, рабочих кабинетах. (Вспомните сказку про застывший на морозе почтовый рожок!).
Удивительный и очаровательный триумвират собрался в нашем городе — три женщины, управляющие музыкой. Eсли бы вы слышали, как смягчалась суровая и аскетичная протестантская молитва Дворжака — под пальцами Багровой, по мановению ладоней Петровой, в голосе Бибеевой. Eсли бы вы слышали!
Мне жаль, что в этот вечер у вас нашлись другие дела. Я надеюсь, что это были очень важные дела, куда важнее, чем вечная музыка. Правда, в зале было совсем немного свободных мест. И очень много молодежи.
А, скажет глуховатый скептик, так то — студенты института культуры, училища искусств и ученики музыкальных школ! Я согласен. И я радуюсь, что у нас столько студентов в творческом вузе и в училище искусств, что столько тюменских детей учатся музыке.
Eще жальче мне, что из лиц, принимающих решения, я увидел только двоих — председателя городского комитета по культуре Надежду Коломийцеву и управляющего делами администрации области, известного меломана Вячеслава Медведева. Мы любим говорить о воспитании чувств, об умении понимать другого человека. Но что лучше музыки научит нас читать в душах, сопереживать, ощущать боль и радость того, кто находится рядом? Наверное, я никогда не отгадаю эту загадку. Я видел заграничные города, в которых на музыкальные праздники и концерты, как на работу, ходят большие и маленькие чиновники. Говорят, Россия — самая музыкальная страна. Столько детей на классических концертах — куда же они деваются, став взрослыми?
Я закрываю глаза и вижу, как под пальцами Валентины Багровой рождаются первые аккорды «Магнификата». Вступление длинное. Ирина Бибеева еще не поет, но душа — мне это хорошо видно из середины зала — уже взлетает. И начинается пение…
Мне думается невероятное: когда-нибудь конец двадцатого века в Тюмени станут определять как время, когда в нашем городе творили Петрова, Багрова, Бибеева.