О тех, кто «за», и о тех, кто «против»
Мне думается, что «Книга расстрелянных» уже начала жить своей, отдельной от ее составителей и авторов, жизнью.
Книгу размножают и тиражируют. Газета «Мусульмане Сибири» выбирает из текста «своих» и печатает списки татар, расстрелянных в годы большого террора.
Честно сказать, так не было задумано. Хотя в исходных материалах у нас были полные данные о национальности и вероисповедании жертв тридцатых годов, мы не хотели разделять погибших. Они лежат в общих могилах. Господь узнает своих — так было сказано в средневековье. Но — «Книга», говорил я выше, живет самостоятельно. И каждый читает ее по-своему.
Мы получили известие, что «ишимский» блок — почти 200 страниц с перечнем тех, кто был уничтожен по инициативе Ишимского оперсектора НКВД, — перепечатывает и тамошняя газета. И что этим очень недовольны местные сторонники РКРП. Жительница Ишима Т. Сажина жалуется тюменской партийной газете, что «книжонка Гольдберга вызвала в Ишиме ажиотаж»…
К сожалению, не имею чести знать автора письма в партийную прессу РКРП. Вполне понятное, чисто партийное, раздражение, думаю, не дает ей права переходить рамки приличия. А ее претензии, что, сосредоточившись на одном историческом периоде, я не написал о жертвах 9 января и Ленского расстрела, вряд ли можно принять всерьез. Я еще не написал о рабах Рима, о строителях египетских пирамид… По мысли Т. Сажиной, я должен отвечать за все, что случилось в XX веке в России. Но живя на Земле, отчего бы не ответить и за все остальное?
Впрочем, для газеты, мазнувшей меня, а заодно и тысячи обобранных, лишенных детства потомков репрессированных, это привычно. Ведь именно на ее страницах как-то дети репрессированных были названы «недорасстрелянными»… Впрочем, хочу надеяться, что жестокие и страшные взгляды — пройденный исторический этап. Последние тучи рассеянной бури.
Гораздо отраднее узнавать, что в Салехарде комиссия по реабилитации обратилась к губернатору с предложением установить в этом городе мемориальные знаки, напоминающие о преступлениях сталинизма. Памятная доска, по предложению комиссии, должна быть в речном порту, куда прибывали транспорты с высланными на Север крестьянами. На рыбокомбинате, который построен руками спецпоселенцев. А в парке, что разбит против старого зооветтехникума, поставят камень и выбьют на нем пять сотен фамилий из «Книги расстрелянных». И еще восстановят кусочек «мертвой дороги» в районе Ангельского мыса. Да если привезти туда паровоз из тех, что уже полвека ржавеют на правом берегу реки Таз…
Когда узнаешь об этом, и думать не хочется о мелко партийной возне.
***
фото: