Где живет художник
Чемакин живет в старом городе, в деревянном доме. В одной комнате — он с женой и сыном, в другой — его картины. На картинах изображены: сам Чемакин, его жена, сын, дом и старый город.
Мал мир художника: кажется, что можешь шагами его измерить, горстью исчерпать. Весь оглядеть, не свернув шеи, не напрягая зрения.
Здесь легко дышится, и даже не то что легко, а просто не замечаешь, как дышишь. Дышишь, ходишь, видишь — вот уже и живешь. Разве много человеку нужно? Eму удобно и спокойна там, где скроено по его мерке, по фигуре, по росту, не жмет и не давит. Где жили до него другие люди и сохранилась память о них.
«Что в этом доме красивого? Eго солнце и ветер красили. Видишь: трещина, стены облупились». Мы с Александром Чемакиным гуляем: он показывает свою Тюмень.
С улицы Розы Люксембург сворачиваем на улицу Коммуны. Идем мимо забора станции юных туристов, сильно узнаваемого по чемакинской картине «Весна». Рядом будка телефона-автомата, из которой Саша звонит приятным ему людям. Например, актеру Леониду Окуневу, который живет отсюда в двух шагах, на улице Гайдара.
Пересекаем Гайдара, посылая Окуневу мысленный привет. «Я к нему не хожу, там почему-то всегда большая лужа перед домом. А ботинки у меня хорошие — жалко мочить». Бредем по Железнодорожной. Саша рассказывает про художника Утрилло, который рисовал Париж с открыток. Получался Париж без глянца, но оттого еще более привлекательный. А Саша рисует Тюмень со своих фотографий, и она получается как Париж. Не умиляет, но радует узнаванием.
Я не раз становилась свидетелем подобной реакции на чемакинские работы: «О, помню — поворот на Челюскинцев! Однажды на машине застрял — ось полетела. Прямо в таком же ракурсе тогда были и улица, и дома», «Где же это? Вроде знакомое место. Театр кукол?», «У меня подруга здесь работала, в поликлинике. Скажу ей, наверное, купит эту картину».
Наверное, человекульстит, что кусочек его жизни становится произведением искусства. Но он пройдет мимо картины, где художник льстит самой жизни.
— Тебе нравятся новострои, эти краснокирпичные особняки?
— Они мне пока не интересны. Может быть потом, когда над ними поработает время. В нашем районе их сейчас все больше появляется. На месте сгоревших домов. Прошлой зимой чуть не каждую неделю были пожары. Утром видишь: бредут погорельцы, пожитки на саночках везут. Такая картина душещипательная, как будто у Перова — «Последний кабак у заставы». Или «Тройка» — когда дети тянут бочку с водой.
Глаза у Чемакина добрые, нос чертиком.
На улице 8-го августа ныряем в аллею, по которой я не решилась бы пройти одна даже днем. Хотя и со спутником моим боязно. В этих зарослях надо гулять не с художником, а с телохранителем.
Очень к месту и ко времени узнаю, что Чемакин служил в армии. Забрали в 78-м году, и именно тогда он впервые увидел Тюмень: не всю, а только ту, что рядом с облвоенкоматом. Особенно ярко запомнил «ленинскую» баню, где ему пришлось распрощаться с длинными волосами и бородой — приметами вольной жизни. Через два года вернулся, поступил в училище искусств. А много позже бородатый и длинноволосый Чемакин написал картину с «ленинской» баней — сентиментальное воспоминание о 78-м.
Медленно, но верно приближаемся к этой бане; позади осталась шумная Первомайская, где мыс трудом слышали друг друга, и уже виден исток улицы Ленина. Здесь Саша говорит почти о каждом здании: они из разных эпох, но сошлись и сдружились. Возможно, улица Ленина когда-нибудь полностью перейдет на полотна Чемакина.
От костела сворачиваем на Перекопскую, возвращаемся к дому. Мост через лог таит опасность для Сашиных ботинок — на тротуаре скапливается дождевая вода; потому он ходит по парапету. Таким образом, на минуту он становится выше остальных пешеходов, но художнику это необходимо.
***
фото: Чемакин дома;«Весна»;Будущие «герои» картин.;