Передел власти
Пока городские депутаты с видимым удовольствием обживали новый зал заседаний — подгоняли по росту сиденья, нажимали кнопочки, испытывали режимы голосования -то в темпе минуты, то в темпе десяти секунд, ход моих размышлений занял параллельное русло.
В зале обсуждали, а потом голосовали то по поводу прокурорских протестов против решений Думы, то спорили — отдавать ли областному департаменту здравоохранения городской тубдиспансер, то пытались ввести новые тарифы арендной платы за городскую землю — словом, проблемы нашей жизни. А я слушал. Делал пометки в блокноте. Сердился на архитекторов, соорудивших в зале заседаний «место, где земля закругляется». В связи с этим закруглением журналисты и многочисленные приглашенные могли довольствоваться лишь седоватыми вихрами председательствующих — Степана Киричука и Сергея Медведева. Да еще мощными спинами мэрских и думских чиновников. От депутатов же только голоса слышались, и то благодаря мощной усилительной технике…
А теперь о мысли, которая то исчезала, то появлялась, вызванная к свету депутатскими репликами, фразой из документа, резкой пикировкой Бориса Григорьева и Степана Киричука.
Мысль эта — о странной эволюции российской власти.
Вы помните, вы все, конечно, помните, как Борис Eльцин призвал брать власти, сколько кто сможет унести. Пошел раскрой территорий, парад суверенитетов, блеск президентских регалий в деревне Пупкино.
Не смейтесь, пожалуйста. Люди, уставшие ходить строем, кинулись в самостийность. Их можно понять. Правда, государство такое по определению понимать не хочет. Аппарат принуждения он и в Африке такой, и в уже упомянутой деревне Пупкино. Некто, взяв власть в руки, действует точь-в-точь по указанию госпожи Простаковой: «Нашел деньги (т.е. власть) ни с кем не делись».
И когда пришла новая администрация президента Путина, оказалось, что власть в России почти вся разобрана. Президентами автономий и губернаторами территорий. Мэрами городов, которые гордо козыряют своей избранностью и мандатом, который им вручен признательным населением. Населением, которое в упоении (ндраву моему не препятствуй!) готово избрать в те же мэры хоть натурального уголовника, хоть человека с бывшей судимостью — в губернаторы.
Что тут остается президенту, которого к тому же готова задушить в объятиях страстная Государственная Дума?
Передел.
Что, мы, собственно, и наблюдаем в течение последних полутора пет. Центр наступает на регионы, легко проглатывая то, что они необдуманно откусили в начале 90-х годов. Полномочия губернаторств возвращались Москве или делегировались ею вновь образованным генерал-губернаторствам, по нынешнему — федеральным округам, которые обросли многочисленными структурами. Из самых последних — создание в федеральных округах главных управлений внутренних дел. Стало быть, вскорости мы вправе ожидать, что областные ГУВД подобно шагреневой коже снова съежатся до размеров УВД области.
Поскольку власти регионов у центра отнять ничего не могут, а существовать без полномочий как-то непривычно, наблюдается процесс наступления на тех, у кого полномочия еще сохранились. К тому же освященные хартией Совета Eвропы, принципами гражданского общества и прочими приятностями.
Словом, на очереди, как я понимаю, местное самоуправление, которое унаследовало от первого периода российской демократии разные права — распоряжаться муниципальной собственностью, городской землей и т.д. Правда, права эти как-то успели закрепиться в законах, в том числе и в Конституции…
Депо, продолжаю я размышлять, даже не в законах. А в том, от чего мы, собственно, хотели уйти и куда желали причалить. От государства тоталитарного к государству демократическому, где граждане в равной степени наделены правами и обязанностями. То, что в России в последнее время происходит, смущает меня. Как там формулировал неувядаемый Виктор Степаныч: «хотели, как лучше…».
Дальше вы знаете.
P.S. А Дума шла своим чередом. Отчет Инны Горбуновой — на стр. 2.