Дикое видео, или На волю из клетки запрета
Окончание. Начало в N13.
Стихийный видеобум конца 80-х — начала 90-х годов постепенно шел на убыль. Народ насытился запретным плодом, насмотрелся; шла массовая борьба за выживание, когда ради хлеба насущного стоило пожертвовать зрелищами; подвальные «салоны» потихоньку умирали, и так же медленно, но неотвратимо подрастал легальный видеорынок.
Без ложной скромности скажу, что я был первым тюменским журналистом, рискнувшим выпускать газету на темы кино и видео. Пусть хилую, всего в четыре странички, при минимуме вложенных в нее средств. Название было довольно неуклюжим, но тогда оно казалось мне оригинальным — «ВИДEОмо-сти». Фотографии ничтоже сумняшеся брались из журналов: знакомые все лица — Шварценеггер, Ван Дамм, Сталлоне и прочие. Благодаря приятельским отношениям с сотрудниками кинотеатра «Юбилейный» продавал газету там, в фойе, перед началом сеансов (иногда это делала моя юная дочь) — и наше специфическое издание если не шло нарасхват, то раскупалось довольно охотно. (Газетный рынок еще выглядел бедненько).
Энтузиазм, к сожалению, не превращается сам по себе в денежные знаки; «ВИДEОмости» вышли всего в нескольких номерах; к тому времени я ушел из «Тюменской правды» в частную фирму и был занят до бровей…
А спустя каких-то пару лет вдруг оказался в… областном видеоцентре. Наступило временное пресыщение газетной журналистикой; хотелось попробовать себя в чем-то новом и необыкновенном; с подачи директора центра Аллы Хмельницкой я взялся делать телепрограмму «Видеосалон» для «Регион-Тюмени». Увлекательная работа! Никогда не чувствовал в себе тяги к тележурналистике, но сам проект абсолютно непредсказуемой и весьма зрелищной программы очаровывал и манил, как «кольцо всевластья», придуманное Толкиеном. Я писал сценарии; подбирал кассеты с фильмами, которые мы хотели представить; выбирал блокбастер, который демонстрировался целиком, в конце длинной программы — эффектная премьера, которая бы держала тюменцев перед экраном еще два часа.
Самым первым мы показали лучший американский фильм 1991 года, удостоенный «Оскара», — триллер Джонатана Демме «Молчание ягнят» с Джоди Фостер и Энтони Хопкинсом. (И кто сейчас не знает агента ФБР Клариссу Старлинг — в «Молчании ягнят» она была еще стажером — и доктора Ганнибала Лектера, «Ганнибала-каннибала»!).
На роли ведущих программы выбрали двух симпатичных молодых людей, студентов института искусств и культуры. Один из них стал впоследствии известным тележурналистом и депутатом городской Думы — да, вы угадали, это Павел Головин. Второй, Юрий (жаль, его фамилия не сохранилась в памяти) тоже преуспел в тележурналистике, но в Ханты-Мансийске, где работает по сей день.
Стоит признаться, что для своей программы мы использовали прекрасные, но, увы, пиратские копии. Наверное, не стоит искать оправданий, да еще по прошествии стольких лет — но мог бы привести в защиту создателей «Видеосалона» такие аргументы: в стране, переживающей сложнейшее, переломное время, еще не было мощных компаний, способных легально приобрести в Голливуде, и не только там, высокобюджетную качественную продукцию; закон об авторском праве тоже еще не существовал; на некоторые вещи в России смотрели сквозь пальцы -что называется, было не до них на фоне глобальных перемен.
Разумеется, вокруг видео случались и забавные эпизоды. Один из них связан с зальчиком, который представлял видеоцентр в районе ДОКа «Красный Октябрь». Народ шел туда неохотно; выручка абсолютно не радовала руководство; и тогда человек, который крутил там видео, сделал любопытный ход — представляя эротический фильм Тинто Брасса «Паприка» о похождениях некоей пышнотелой и любвеобильной итальянки, он написал на самодельной афише — «Задница» (прошу прощения у дам за грубость, но из песни слова не выкинешь). Мол, «Паприка» — это прозвище, оно в переводе с итальянского и означает то, на чем сидим все мы, а не только легкомысленная дива из теплой страны. И вы знаете, сработало! Местная публика, равнодушная к «Паприке», на знакомое русское словечко среагировала живо — ногами и деньгами.
… А еще раньше мне довелось какое-то время побыть общественным директором видеосалона в Доме печати. Там оборудовали хорошее место для отдыха: сауна, кабинет массажа, чайная комната и еще одна, попросторнее, с большим японским телевизором и видеомагнитофоном. Я взялся носить кассеты с новинками и через это «обрел авторитет». Сюда ходили преимущественно типографские рабочие и служащие, но и журналисты захаживали охотно. Не всегда я угадывал с выбором. Так, один из моих любимых фильмов — ураганный футуристический боевик «Безумный Макс-2» с Мелом Гибсоном — народ не заинтересовал. А вот скандальный «Калигула» Тинто Брасса вызвал нездоровый ажиотаж. Из «этических соображений» я решил устроить чисто мужской сеанс. Но, узнав об этом, возмутились дамы, работающие под крышей Дома печати: что за дискриминация?! Пришлось на следующий вечер, сразу же после окончания рабочего дня, устраивать чисто женский сеанс; зал был переполнен; меня удалили немедленно после установки кассеты…
Кстати, о «Калигуле». Позже от меня потребовалось сделать по этой ленте «заключение эксперта»: эротика или порнография? Дело в том, что в первой половине 90-х при администрации города была создана так называемая «комиссия по видео». Среди ее задач прописали и такую: изъять из частных видеосалонов порноленты, выдаваемые за «эротику». Фигурально выражаясь, эту ужасную амбразуру закрыли моей грудью. А она действительно была ужасна: в свободное от основной работы время, за скромную доплату к жалованью, предстояло отсматривать (чаще всего в ускоренном режиме — ах, как вредно для глаз!) одну кассету за другой.
Чаще всего это были вполне невинные после 16 лет эротические поделки вроде уже упоминавшейся «Греческой смоковницы». (Кстати, забавно, что иные частники писали на своих афишах: «Греческая смАковница», абсолютно уверенные, что там, где эротика, там и смак). Но попадались и «убойные» ленты, которые, конечно же, не должны были показывать в общественных местах, какими являлись видеосалоны. Тогда, по предписанию комиссии, этот фильм из проката удалялся. Помнится, что мы никого так и не оштрафовали (и, в принципе, не стремились к каким-то карательным мерам, а больше — к просветительским).
Возможно, я и не выглядел классным экспертом в столь деликатном и щекотливом деле — но постепенно поднаторел благодаря изучению публикаций по данной теме и некоторых справочников. Только раз употреблю здесь такое особенное слово, как «проникновение», — и добавлю, что именно оно чаще всего оказывалось ключевым при разграничении видеолент на «чистые» и «нечистые».
Сейчас, спустя столько лет, когда на дворе уже давно XXI век, Большое Видеопришествие оценивается мною как нечто неизбежное, по-своему чарующее, странное и противоречивое. Волна прошла, а мы остались, спокойно пережившие то, что сравнительно недавно выдавалось за «тлетворное влияние Запада». Мы получили иммунитет, мы получили новое знание. Но самое главное — право выбора: что смотреть, а что нет.
Поток пиратских видокассет сменился не менее мощным выбросом «черных» DVD — техническая революция продолжалась! И здесь тоже со временем наведут порядок, хотя, говорят, даже в благополучной и пекущейся о священном праве собственности Америке пиратский рынок составляет от 15 до 20 процентов (живучи и неистребимы «рыцари Веселого Роджера»!).
Теперь чаще смотрю DVD, чем видео. Качество дисков иногда пугает, но лицензионные «ди-ви-ди» кусаются ценой. Сам президент считает ее ненормальной (слышал по телевизору), но разумных цен, подозреваю, нам ждать еще долго.
Люблю дарить кассеты, но самое лучшее из своей видеоколлекции продолжаю хранить (пиратского не держу) — «Крепкий орешек» и «Индиана Джонс», «Смерть среди айсбергов» и «Спасти рядового Райана», «Полет над гнездом кукушки» и российский «Брат» с Сергеем Бодровым-младшим…
Видео — какое простое и короткое, какое волшебное слово… Ви-де-о. Хорошо звучит.
***
фото: Фильм «Алая буква» с Деми Мур и Гэри Олдменом впервые появился у нас на пиратских кассетах.