Александр Базаров, свободный человек…
Четвертого ноября, в новый праздничный день, побывал я в городе Кургане. Там, в музее местной сельскохозяйственной академии, отмечалась печальная дата — полгода со дня кончины преподавателя политэкономии, историка и писателя Александра Александровича Базарова.
В музее был выделен специальный стенд, где стояли фотографии и книги Базарова. Сошлись немногочисленные друзья и гости. Говорили удивительно тепло и сердечно. Правда, при том старательно обходя глубоко присущую покойному языкастость, задиристость и остроту мысли. Зато упоминали спортивный характер, любовь к студентам, принципиальность. С трудом сдерживала да так и не сдержала слезы дочка. А жена, теперь уже, увы, вдова Людмила Николаевна, гордо сказала о себе: счастливая женщина! Потому что прожила несколько десятков лет рядом с удивительным и яростным человеком.
Говорили и тюменцы — Виктор Рябков и автор этих строк.
Сказанное нами, боюсь, не будет понятно, если не упомянуть о том, что было главным делом жизни Александра Александровича.
Он написал и опубликовал книги о горькой судьбе сибирского и уральского крестьянства при советской власти. О раскулачивании и насильственном вталкивании в колхозы. О женщинах уральских деревень, на которых боронили колхозные поля. О людоедстве и упоении властью… О многом таком, что невозможно не только цитировать, но и хотя бы перечислять. Эти книги, «Дурелом, или господа колхозники» (в двух томах) и «Хроника колхозного рабства», написанные талантливым и темпераментным пером, я бы ввел в школьный и вузовский курс в качестве обязательного пособия по социалистическому прошлому. В качестве прививки от вероятного рецидива.
Невозможные, но необходимые книги. Чего стоит хотя бы описание крестьянского крестного пути из южных сибирских деревень по старому тобольскому тракту! За невозможностью похоронить умерших ребятишек их просто оставляли на обочинах заметаемого февральской вьюгой тракта.
Об этом напомнил Виктор Рябков, уроженец исетской деревни Кукушки, по которой тоже прокатился кровавый вал. Рябков как- то сказал Базарову, с которым был дружен, что документы, которые тот цитирует, и читать-то невозможно, а уж писать об этом… «А я пишу и плачу», — сказал Александр Александрович.
На меня Базаров — и в своих книгах, и при личном общении — произвел впечатление абсолютно свободного человека. Редкий, надо сказать, типаж современника.
Я как-то упоминал, что судьба свела нас, можно сказать, объединила именно тобольским трактом и историей отправленного по этой дороге крестьянства. Базаров написал о том, что их отправили из деревенского дома в таежную неизвестность, а мне довелось исследовать их судьбы потом, спустя семь-восемь лет, когда они, построив в тайге поселки и даже город Остяко-Вогульск, вновь попали под красное колесо. Совпадают имена и фамилии, те же самые люди…
День поминовения был солнечным и мягким. Около музея мы посадили небольшую сосновую аллею в память Базарова. Съездили на кладбище, где он похоронен рядом с матерью, Таисией Ананьевной Завьяловой, которой посвящены его книги. Вспоминали разные подробности. Например, такую. Школьник Саша Базаров хорошо играл в шахматы. Сосед, что был позажиточней, зазывал его играть, обещая в случае выигрыша кусок сала. Базаров партию выигрывал и нес сало домой, полуголодным братьям и сестрам…
Трудные его книги пронизаны жалостью и любовью. Любовью и состраданием к родной земле. Эти чувства не всегда обнаруживают те, кто клянется в них народу. И тем более те, что готовы вновь построить всех под красным знаменем. Может быть, стоит им перечитать «Хронику колхозного рабства»? 814 страниц — не соскучишься…
И последнее, чуть не забыл. Двухтомник «Дурелом, или господа колхозники» был издан на грант фонда Макартура. В своей стране, видно, не нашлось денег, чтобы напечатать ее.