Несовременная книга о счастье
Филипп Делерм. «Счастье: картины и разговоры», М.: «Гаятри», 2006 год.
Многие современные писатели рассказывают о странствиях по городам и континентам, а француз Филипп Делерм совершает не менее увлекательное путешествие вглубь себя, вглубь собственной памяти. «Счастье: картины и разговоры» – самая позитивная книга из тех, что попадали мне в руки.
Это мозаика ностальгических, созерцательных, мемуарных эссе. Книга в странном, нетипичном жанре даже для середины 1980-х, когда она была написана. Для 2000-х – тем более: в наши дни модно либо критиковать действительность, либо высмеивать ее.
Автор и сам осознает собственную несовременность. Сегодня, считает писатель, слишком легко быть едким и жестоким. Поэтому он, вопреки требованиям века, пишет про уют, тишину и журчание дней: «Я хочу воспеть свой вишневый сад, пока он не выставлен на торги». Спутниками автора становятся его любимые художники – живший столетие назад Поль Сезанн, импрессионисты. «Живописцы счастья, <...> они показывают не драму и не подвиг, но свет жизни, круг лампы на уголке стола, руку, которая тянется к чашке с шоколадом, рдеющий беспорядок яблок».
Каталог мелких житейских удовольствий выписан талантливо и одухотворенно. Если героиня популярного фильма – Амели с Монмартра – получала наслаждение, опуская ладонь в мешок с фасолью или разбивая сахарную корочку в чашке кофе, то у Делерма, живущего в красивом городке на севере Франции, своя формула счастья. Оно – в нанизанных на проволоку подрумяненных яблоках, в которых спрятана осень. В сахарных крупицах на горячей корочке заварных пирожных, купленных у знакомого булочника. В плавно закругленных следах от железнодорожных путей, когда-то проходивших по дну близлежащей долины…
Делерма окружает сказочный мир с капризной иерархией чудес. Начинающийся прямо от дверей лес соперничает в таинственности с готическими закоулками старого Брюгге – города, где в культ возведена религия уюта. Лондон ассоциируется у автора исключительно с жестким сиденьем такси. Мир, сотканный из мелочей, невозможно описать целиком, но можно выхватить из него горсть стеклышек и, вложив в калейдоскоп, сделать явлением искусства. Цветные орнаменты Делерма растут если не из сора, то из пены дней, до которой мало кому есть дело. Мало кому – кроме чудаков, мечтателей и эссеистов.
Писатель рассказывает нам всю свою жизнь, то выхватывая эпизоды из школьных и университетских лет, то вспоминая первые литературные шаги. Мы узнаем даже о «предсуществованье» автора. Страницы прошлого чередуются, наслаиваются одна на другую, образуя пестрый узор – подобный тому, что украшает стену в доме рассказчика. «Стена со старыми почтовыми открытками, старинными коробочками для пастилок от кашля, музейными афишами… Вот уже десять лет как я счастлив тут, среди всевозможных неудобств».
А еще издателям, пожалуй, стоило бы в конце книги поместить дюжину-другую чистых страниц. Для того чтобы каждый читатель смог вписать главу о своем собственном маленьком счастье.