Слово за слово
Леонид Юзефович узнал о себе нечто важное: он, оказывается, умер в конце девятнадцатого века. Так полагали (а может, до сих пор полагают) читатели романов о сыщике Путилине, написанных Юзефовичем.
С одной стороны, это комплимент автору. Его причислили к классикам русской литературы. С другой стороны, обидно считаться усопшим, пока ты еще способен получать дивиденды.
«Казароза», действие которой разворачивается в двадцатые годы двадцатого столетия, не развеяла заблуждения насчет «классика девятнадцатого века». Не все читатели обратили внимание на то, что у «Казарозы» и путилинской серии один автор.
Романы о Путилине появились раньше романов о Фандорине, но прославились позже, из-за чего Юзефовича записали в подражатели Акунина. Это несправедливо, но Юзефович не обижается, он благодарен коллеге за невольную помощь. Трилогия о петербургском сыщике («Костюм Арлекина», «Дом свиданий», «Князь ветра») прозябала в безвестности, пока Акунин и его московский сыщик не открыли моду на ретро-детективы.
Между тем есть читатели, знающие Юзефовича по журнальным публикациям рассказов, эссе, стихов, рецензий, по историческим романам и повестям, по научным статьям, но не подозревающие о его детективах.
Из этого следует, что писатель должен хотя бы иногда появляться на публике, рассказывать о себе, опровергать домыслы и творить новую легенду, только уже по своему вкусу.
Недавно Леонид Абрамович Юзефович посетил Тюмень, встретился со студентами филфака ТГУ, журналистами и другими любознательными людьми.
Спасибо Наталье Дворцовой, заведующей кафедрой издательского дела: приглашает в университет интересных гостей.
Нынешнюю встречу приурочили ко Дню книги. Вместе с Юзефовичем приезжали генеральный директор Южно-Уральского издательства Виктор Большаков и главный редактор екатеринбургского издательства «Сократ» Евгений Зашихин. Их сетования по поводу писателей, одолевающих издательства, послужили забавным обрамлением диалога писателя Юзефовича с читателями. Издатели осознавали, что не они здесь главные герои, и легко с этим мирились.
Леонид Абрамович родился в Москве, в двухлетнем возрасте переехал с мамой в Пермь, сейчас опять москвич. Учился в пермском университете, защитил диссертацию по истории Древней Руси, работал учителем истории. Служил в Забайкалье и Монголии, полюбил эту землю; был там два года назад, на съемках фильма по своему роману. Как историк сосредоточился на теме гражданской войны в Монголии, Сибири и на Урале.
Хочет написать о колчаковском генерале Пепеляеве. В служебном деле нашел дневник, где Пепеляев записывал сны. «Чем писатель-историк отличается от историка академического? Ему интересны сны. История человека интереснее, чем история идеологии».
Детективную форму выбрал не ради выгоды и расстался с ней без сожаления. Детектив – временная упаковка. Юзефович любил рассказы Честертона о патере Брауне. (Недаром Путилин, как и Браун, раскрывает преступление на основе знания психологии. Суждения его парадоксальны и провокационны. Провокация не раздражает, в ней сквозит добрая ирония и нет ни грамма спеси. Также Честертона и Юзефовича роднит атмосфера, какую не встретишь у других приверженцев логических загадок. Атмосфера чувственная, пленительная).
Судя по тому, что и как рассказывал Леонид Абрамович, его трудно вывести из себя. Спокойный, уравновешенный человек. Собеседнику передается уверенное спокойствие, спорить с Юзефовичем не хочется. Да и не о чем. Киногруппе, ленившейся снимать настоящую китайскую крепость за четыреста километров от цивилизации, все равно пришлось ехать туда, куда Юзефович указал. Актриса, которая ему не нравится, не сыграла Казарозу в одноименном фильме. Юзефович выразил недовольство обложкой, где труба граммофона напоминает некую интимную часть женского тела. Теперь издательства согласовывают с Юзефовичем обложки его книг.
Наталья Дворцова спросила, как Леонид Абрамович относится к названию ресторана в Перми – «Живаго». Юзефович был в ресторане. Меню не помнит. «Мало обращаю внимания на то, что я ем». К названию равнодушен. Было кафе «Юность». Стал ресторан «Живаго». Пермяки протестовали, демонстрации устраивали. Юзефович пожал плечами: ну и что… И не видишь смысла спорить.
Редкий человек. Не наступает на твои убеждения и своих не сдаст.
Леонид Абрамович – член Союза писателей, но писателем не представляется. Говорит о себе: историк, учитель истории, преподаватель. Тому причиной не скромность, а гордость. Объяснил: «Я работаю как профессиональный историк, сижу в архивах, изучаю материал. Но пишу человеческим языком».
Есть список личных заслуг. Книги там не значатся. На первом месте – спасенная часовня. Предназначалась под снос, но Юзефович с товарищами, понимая историческую и художественную ценность часовни, отстояли ее у властей.
На втором месте – доказательство существования переписки Курбского с Грозным. Была гипотеза, что это подделка, а Юзефович случайно нашел упоминание о переписке в документе, подлинность которого не подлежит сомнению.
Третий пункт. Юзефович привлек внимание литераторов к исторической фантастике.
Четвертый пункт… он забыл. В день пишет не больше страницы текста. Творческая энергия убывает, критичность растет. Остается потребность писать, более всего похожая на привычку.