Актер – это тот, кто действует…
В переводе с древнегреческого имя Геннадий обозначает «благородство». Однако актеру Геннадию Баширову за сорок проведенных на сцене лет приходилось играть не только благородных лордов. В его арсенале мятущиеся души, воинственные кочевники, африканский мальчик Джим…
Сорок лет на сцене. Какими были эти годы, как удалось сохранить собственное благородство, постоянно «меняя лица»?
***
1968 – 1970 годы. «Качаловский период»
После окончания Казанского театрального училища молодой актер по распределению попал на сцену Казанского государственного драматического театра имени Качалова.
«Я хочу рассказать о «качаловском периоде» подробнее, – говорит актер. – Понимаете, первый театр, первые роли – это…» «Как первая любовь?» – спрашиваю я. Он кивает.
На большую сцену Геннадий Владимирович вошел плавно, без стрессов. За годы учебы примелькался в театре, все знали его в лицо. Про него говорили: «Геночка – свой». Правда, больших ролей не давали, да и кто их доверит начинающему? Участвовал все больше в массовке.
«Первый спектакль, в котором мне довелось сыграть, работая в Казани, – «Божественная комедия» Исидора Штока. Там я изображал голос свыше, вещал из-за кулис в микрофон: «Внимание, внимание! К нам прибыл Господь Бог и сопровождающие его архангелы. Слава Богу!»
Комедия была слегка политизированная, в одном из персонажей можно было узнать Никиту Сергеевича Хрущева. Мне она очень нравилась.
А потом что-то случилось с актером, который изображал архангела Д – этакого искусителя. И его роль доверили мне. Состоялся так называемый «ввод» в постановку, от которого впечатления у меня остались весьма сумбурные. Дело в том, что входить в уже идущий на сцене спектакль достаточно сложно. Именитые актеры-профессионалы «вводов» не любят, но я был молод и радовался этой роли. Тем более что мне удалось ее не завалить».
Вместе с Геннадием Владимировичем перебираем черно-белые фотографии тех лет. Почти все из них он сделал сам. Просил знакомых снять его в гриме, а иногда фотографировал собственное отражение в зеркале гримерной. Потом печатал в домашней лаборатории.
Вот Баширов с софитом, исторгающим лавину света. «Здесь я как будто освещаю будущее. Что же меня там ждет?» – смеется актер.
На другом снимке Баширова не узнать, с карточки смотрит кудрявый негритенок Джим.
«Это был детский музыкальный спектакль «Приключения Тома Сойера» московского режиссера Виктора Миллера. Негров я ни до этого, ни потом не играл и долго советовался с гримером. Ну какой из меня негр? Ничего себе! Что делать-то? Он говорит: паричок, а вместо грима – особая смесь: жженая пробка, с чем-то там перемешанная. Не грим, а пробка».
Баширов был намазан черным, включая шею, руки и даже уши. Только ладони остались белыми.
«Мы долго искали с режиссером пластику, потому что основное в роли Джима – пластический рисунок. Я был на сцене с Томом постоянно, но должен был отличаться от него своеобразными, очень мягкими движениями. Это была удача. Особенно я радовался, когда на сдаче спектакля ребята-актеры меня на сцене не узнали. Для меня это был комплимент, значит, задача выполнена».
С другого снимка смотрит бравый матрос, в котором узнать Баширова тоже трудно. Видно, что экспериментировать с гримом актеру нравилось.
А был в его актерской практике спектакль, который так и не вышел на сцену. Режиссер Миллер взял пьесу болгарского драматурга «Мы не верим в аистов» о конфликте поколений, о ценностях жизни. Баширову досталась роль выпускника школы, одна из главных.
«У меня до сих пор хранится текст этой роли. Худсовет в итоге постановку запретил, уж больно смелые мысли о воспитании там звучали. Нам, конечно, причину запрета не объяснили, мы сами догадались».
Новых ролей Баширов никогда не боялся, ему все было интересно. Играл и полицейских, и учеников вечерней школы, делал пародию на главную группу «загнивающего запада» – «Битлз».
Его жизнь была насыщенной, ведь Казань – культурный центр. Консерватория, художественное училище, филармония, оперный театр… Жил в общежитии, бегал на танцы, смотрел по ночам в только что открывшемся Доме актера зарубежные фильмы: итальянские, английские – еще не дублированные, когда прямо в зале работал переводчик. «Эти сеансы были не то чтобы запрещенные, но такие… полулегальные», – объясняет Баширов.
***
О том, как актер у курсанта невесту увел
Между тем жизнь вне сцены подбрасывала сюжеты не хуже театральных. Именно с кинотеатром связана его встреча с будущей женой Зоей. Да и сама встреча – как в кино.
«Мы с другом Васей Фролковым отправились в кинотеатр «Родина» на фильм «Золотая пуля». Опаздывали, зашли в зал, когда на экране уже шли кадры хроники, которую тогда перед фильмами показывали. А вместе с нами на этот же сеанс опаздывали две девчонки, и мы с Васей их тут же заприметили. И так получилось, что понравилась нам одна и та же – высокая статная красавица. После сеанса познакомились, назначили свидание».
Красавицу Зою друг Геннадию «уступил», видимо, понял, что она запала в душу молодого актера всерьез.
«Я не надеялся, что Зоя согласится со мной дружить, встречаться. Но ошибался, отношения понемногу завязались. Только потом узнал, что в то время у нее уже были поданы документы в ЗАГС: собиралась замуж за курсанта».
Та свадьба так и не состоялась. Зоя недолго тянула с выбором: спустя год вышла замуж за Баширова, не побоявшись тяжелой доли жены актера. А вскоре на свет появился сын Дима.
«Вот так, сам о том не подозревая, я увел чужую невесту, – улыбается Баширов. – Правда, с тем курсантом я потом встретился. Без драки, очень мирно поговорили, по-человечески так».
***
1970-1973 годы. Другая сцена
Став семейным человеком и ютясь сначала в комнате общежития, а потом коммуналки, Геннадий Владимирович задумался о том, как жить на актерский оклад (75 рублей), который он получал в казанском театре.
«Конечно, я был там своим человеком. Но ведь три года уже работаю, а ролей серьезных все нет, денег мало. Перспектив никаких. Поэтому, когда в 1970-м из театра русской драмы города Йошкар-Ола приехал режиссер и пригласил меня работать у них, я согласился. Тем более что там мне предложили зарплату в 95 рублей и отдельную однокомнатную квартиру».
Три года работы в театре марийской столицы подарили Баширову настоящий взлет. Интересные, серьезные роли, первое пристальное внимание прессы.
Газеты тех лет писали: «Геннадий сыграл молодого Шкетана (реально существовавшее историческое лицо – О. Ч.) в инсценировке по мотивам ранних рассказов марийского классика. Артист не искал портретного сходства со Шкетаном. Но ему удалось хорошо передать черты духа своего героя. В спектакле «Изгнанная» Баширов сыграл Тимирхана, сына грозного и всесильного предводителя большого башкирского кочевья. И образ этот предстал перед нами в развитии. Хорошо, что Баширову предоставляется возможность попробовать свои силы в ролях разного плана. Надо искать новые краски в новых ролях. Баширов заслужил право на этот поиск».
И Геннадий искал себя в каждой из ролей. Он готов был работать и работать, потому что знал: актер в переводе с древнегреческого значит – «действующий». И был согласен с переводом.
Продолжение следует.
***
фото: с софитом в руках; Баширов-Тимирхан; в роли белого офицера; в роли Мити (слева) из спектакля «Бедность не порок».