Последний романтик, учитель труда…
Про таких, как я, говорят: «круглый отличник», «все на лету схватывает», «природа одарила».
Учиться я любил, и мне действительно все легко давалось, но стоило мне зайти в кабинет трудов… все! Эти адские станки, чудовищные инструменты, все валилось из рук, никогда ничего не получалось, а мне с непривычки было так обидно. Первый учитель технологии смотрел на меня снисходительно — «мол, что с тебя возьмешь».
Но в седьмом классе у нас появился новый учитель, и тут началось…
Год мы начинали со знакомства с токарным станком. Чтобы приступить к практике, нужно было сдать технику безопасности. Я подхожу сдавать. И раз! Душа в пятки ушла, а вместе с ней все, что я выучил. Учитель, серьезно посмотрев на меня, задал первый вопрос, на который я что-то промямлил, на второй тоже, а после третьего, ехидно улыбнувшись, сказал: «Да я тебя, Щетинин, под страхом смертной казни к станку не подпущу!» Внутри все сжалось, хотелось сквозь землю провалиться. Год прошел в таком же настроении. В результате на урок я всегда ходил с неохотой, и в голове моей кружились одни, и те же мысли: «ничего не получится», «опять все наперекосяк выйдет», «да меня действительно в этот кабинет вообще пускать нельзя».
Восьмой класс начался весьма обыденно. И вот опять я вижу эти верстаки, этот кабинет. Прозвенел звонок, и в класс вошел человек и сел на место учителя.
«Здравствуйте, дети! Я ваш новый учитель технологии. Меня зовут Игорь Николаевич. Присаживайтесь». «Добрый, именно добрый», — промелькнуло в моей голове. Урок он тоже начал с необычных слов.
«Вот вы как к трудам относитесь? Думаете, это просто ножовкой что-то отпиливать или молотком что-то прибивать? А вы присмотритесь, прежде чем изделие изготовить: сначала необходимо сделать его чертеж! а для этого надо знать черчение и геометрию, а потом хорошо бы знать его себестоимость, а здесь уже математика и экономика понадобятся. И потом, это же творчество — создавать что-то своими руками. Труд — это самый важный предмет в школе, он объединяет в себе множество других наук, которые выливаются в ваше изделие».
«Что за ерунда, — подумал я, — у меня вроде и математика в порядке, и геометрия, а по трудам чуть-чуть тройка не вышла». Но дальше было еще интереснее.
Был обычный день, не предвещавший ничего плохого, и тут ко мне подходит Игорь Николаевич как всегда восторженно говорит: «А не хочешь ли ты поучаствовать в олимпиаде по технологии!» Я сразу стал отнекиваться, почти «троешник» и вдруг на олимпиаду, да я на ней, как корова на льду, разве что людей посмешить. А он еще добавил: «У меня потрясающий проект для токарного станка есть!» Тут уж я совсем расхохотался: «Да меня к нему в седьмом классе вообще не подпустили!» А потом подумал: «Вот сейчас возьму да и соглашусь, чтобы доказать, что из меня все равно ничего не выйдет». И согласился.
В указанный день я пришел начинать подготовку к олимпиаде. Сначала Игорь Николаевич показал мне чертеж. Затем глаза его загорелись, и он с восторженным упоением начал рассказывать о нашем будущем проекте: «Мы назовем его золотой паровоз! Вот здесь будут трубы, колеса будут с небольшими украшениями! И вообще его можно поставить на рельсы! Это будет грандиозно, грандиозно!» В ответ я лишь недоверчиво улыбался, а потом спросил, почему он так уверен, что у нас все получится?
«Желающий всегда найдет способы, не желающий — причины!» — ответил он.
Работа закипела. Мне отчетливо запомнилось, что когда у меня хоть что-то получалось, Игорь Николаевич подходил ко мне и восторженно говорил: «Молодец! Это прекрасно! Ты умница! Видишь — ты же можешь! Можешь!» И так было всегда и во всем. Он всегда говорил, что верит в меня, что я делаю огромные успехи, что во мне есть огромный талант, что у нас все получится. И я ему поверил. Я поверил в себя. А если у меня что-то не получалось, он всегда повторял, что «это мелочь», «с кем не бывает», «главное, у тебя руки золотые». «Золотые, да растут не оттуда!» — отшучивался я. А вообще, уже тогда произошло маленькое чудо: теперь я уже по пять часов с упоением стоял у токарного станка и получал от этого огромное удовольствие.
Со временем я узнал, что Игорь Николаевич — военный, сейчас учится на третьем курсе заочного отделения университета. Он всегда рассказывал мне о своих идеях, увлечениях и хобби. Всегда и во всем старался увидеть что-то прекрасное. Всегда стремился к новому, ведь в этом мире столько прекрасных вещей. Чем больше я узнавал Игоря Николаевича, тем большим уважением проникался к нему. Врезались глубоко в память сказанные им слова: «Дай одному человеку ручку и листок бумаги, он ничего кроме «матерков» не напишет, а другой на этом же листе этой же ручкой напишет роман «Евгений Онегин», так что все дело в людях».
Однажды я заметил на полке в его мастерской подарок. Глиняный кот лежал на боку и, задрав хвост вверх, беззаботно улыбался. На его животе большими буквам» было написано: «Последний Романтик».
— Это вам? — поинтересовался я.
— К сожалению, мне, — чуть протяжно ответил Игорь Николаевич.
— Почему к сожалению?
— Потому что последнему… А знаешь, в чем разница между лириками и романтиками?
— Нет.
— Лирик стремится приукрасить этот мир, а романтик стремится создать новый.
Наверное, Игорь Николаевич всегда стремился сделать свой маленький, уютный и теплый мир, и мне кажется, у него это получалось. В его мире не было плохих людей, каждый был хорош по-своему. Не было бесполезных вещей, просто были вещи, которые лежат не на своем месте. Но главное — в его мире не было ничего невозможного. «Упругим упрямством — горы согнем», — часто повторял он, перед тем как взяться за что-то новое.
Работа подходила к концу. Я уже склеил последние детали, покрасил их и оставил изделие, чтобы краска высохла. На следующий день, заходя в кабинет, я услышал: «Этот День Победы порохом пропах…» В кабинете, весело пританцовывая, стоял Игорь Николаевич.
«Здравствуйте», — сказал я.
«А, это ты? — чуть смутившись, ответил он. Пойдем, я тебе кое-что покажу».
Я своим глазам не поверил: я увидел маленький паровозик, переливающийся на солнце золотом.
«Неужели это я сделал?!»
«А ты как думал, я же говорил, — это будет грандиозно!»
И вот я уже сижу в актовом зале, готовясь к защите проекта «Золотой паровоз».
— Главное — не волнуйся, сделай глубокий вдох, можешь найти человека, который тебе улыбается, и рассказывай ему. Говори громко и не торопись! — таковы последние наставления Игоря Николаевича.
Я вышел к трибуне. От волнения, не помню, что говорил, но после… Овации! Восторг! Все члены жюри с интересом вертели мой паровозик, изучая его каждый сантиметр. Участники олимпиады подходили и говорили: «У тебя так классно получилось… Просто прелесть!»
Я был на седьмом небе от счастья. И хотя занял второе место, я чувствовал, что победил прежде всего самого себя.
Но это не главное… Главное, что на своем жизненном пути я встретил необычайнейшего человека. Я всегда буду восхищаться его оптимизмом, его жизненной энергией, его пылающим сердцем, которое согревает всех, кто его окружает. И даже сейчас, когда я пишу эти строки, я чувствую в своем сердце ту частичку тепла, которую мне подарил мой учитель. А еще хочется пожелать, чтобы всем и каждому встретился человек, который научит поверить в себя.
Я встретил такого человека. И никогда не забуду первую встречу с учителем, который своим пылающим сердцем зажег в моей душе факел, — Шашориным Игорем Николаевичем.
P. S. В девятом классе мы с Игорем Николаевичем также участвовали в олимпиаде и заняли призовое место. Сейчас мы работаем над новым проектом и надеемся, что нам повезет и в этом году.
Иван Щетинин, школа №63
***
фото: Ваня Щетинин и Игорь Николаевич Шашорин на уроке труда.