Александр Цодиков: Режиссер не может быть «самодостаточным»
На сцене тюменского драматического театра — постановка «Семья» по пьесе Максима Горького «Васса Железнова».
Но в зале пока только один зритель. Склонившись над папкой со сценарием, внимательно следя за работой актеров и изредка делая им замечания, режиссер Александр Цодиков проводит много часов подряд.
Преданные поклонники театра помнят, как, став в 1985 году главным режиссером драмтеатра, Александр Михайлович круто изменил репертуар. На сцене появились и «Мастер и Маргарита», и «Иоанн Грозный», и «Дон Жуан» — постановки мирового репертуара. Сам режиссер вспоминает эти времена так:
— Работа в Тюмени — серьезный этап в моей жизни. Плодотворный.
Меня не было здесь почти 16 лет, поэтому тюменцы часто задают мне вопросы о городе. Как вам дескать, наша Тюмень? И это приятно, потому что в этом вопросе звучит некая гордость за свой город. Конечно, с тех пор, как я здесь работал, город изменился до неузнаваемости. Он быстро набирает свои архитектурные, эстетические качества и, наверное, экономические. Хотя в вопросах экономики я не силен, но мне так кажется.
Где я работал эти 16 лет, что ставил и как жил, я думаю, к нашему разговору отношения не имеет. Да это и не главное, главное — что я снова здесь, работаю, как тогда.
— Почему для Тюмени вы выбрали именно «Вассу Железнову» Горького?
— Я привез в Тюмень несколько предложений, но в итоге утвердили именно эту пьесу. Думаю, это правильный выбор: во-первых, пьеса актуальна, звучит современно, пьеса блестяще написана. Кроме того, она несет настолько равнозначный драматургический материал для актеров, что у всех артистов, задействованных в постановке (их 11 человек — О.Ч.), есть возможность «раскрыться». Так что пьеса полезная.
— Как из моря пьес вы выбираете ту, которую поставите? Что должно быть в пьесе?
— Судьба. Пьесу должны населять содержательные люди. И у каждого — своя судьба: яркая, интересная. Например, одному из моих любимых актеров Геннадию Баширову досталась роль Прохора Железнова. Персонаж этот стоит особняком от остальных, и судьба у него непростая.
Вообще, про Баширова, если позволите, я хотел бы сказать отдельно. Мы работали вместе и над комедиями, и над трагедиями, и над драмами. Помню, как он готовился к роли Ивана Грозного. Очень переживал. Пришел ко мне и говорит: «Александр Михалыч, вы хорошо подумали, когда меня на роль утверждали? Грозному под 60, а мне 40. Потяну ли энергетику?» Потянул! Ни разу не подвел.
Чего греха таить, Баширов — мой любимый актер. Он — витрина театра. А хороших актеров нужно уметь коллекционировать!
— У каждого режиссера свои методы работы. Вы с актерами что делаете?
— Уничтожаю (смеется)! А вообще, любой драматургический материал требует от режиссера определенного подхода. В данном случае мы начали с того, что сели за стол и стали анализировать материал, который у нас есть. Делали оценку, расставляли приоритеты, разбирались во взаимоотношениях героев, определяли сверхзадачу. И только потом, когда картина стала ясна, вышли ножками на сцену.
И хотя репетиции получились «пунктирными» (труппа драмтеатра уезжала на гастроли в Сургут), но к премьере, которая состоится 16 ноября, все будет готово.
— Шутку знаете? За две минуты до премьеры собираются последние декорации, пришиваются последние пуговицы к костюмам, забиваются гвозди…
— Знаю, а как же! Но я думаю, что такая обстановка может царить только в плохом театре.
Вообще-то, я думаю, что профессия режиссера предполагает критический взгляд — это нормально.
Ни разу не слышал, чтобы в тюменском театре актеры после спектакля говорили друг другу: «Дружище! Как ты был хорош сегодня! Ты был гениален в такой-то сцене!» И не видел, чтобы перед началом спектакля актеры, например, «стреляли» друг у друга сигареты, болтали в кулуарах, расслаблялись.
Я был свидетелем того, как готовится к выходу на сцену Баширов. Он молча ходит за кулисами, лицо напряженное. К нему подходить не нужно, не нужно заговаривать, потому что и так видно, что человек, актер аккумулирует в себе энергию, которую потом передаст в зал.
Кроме того, над спектаклем работает коллектив. И люди в нем не должны друг друга подставлять. Если я знаю, что завтра мне выходить на сцену, я никогда не напьюсь вечером, я не буду гулять до трех ночи. Я буду собранным, настроенным на работу. Потому что если я сработаю плохо, то потяну вниз партнера, режиссера — всю постановку.
А театр, где за две минуты до начала спектакля заколачиваются последние гвозди, — это имитация театра. У нас все готово за 15 дней до премьеры. Если у моего актера нет необходимого реквизита или костюма, я театр в щепки разнесу. И не потому, что хочу угодить артисту, а потому, что я должен создать условия для его работы.
Знаете, мне очень не нравится слово «самодостаточный». Для театра — это приговор. Если режиссер говорит о себе «самодостаточный» — пусть меняет профессию. Режиссер — это всегда поиск, неудовлетворенность, это вечное стремление от реальности к идеалу, который, как известно, недостижим.
***
фото: Геннадий Баширов и Александр Цодиков — встретились спустя 16 лет.