Благословение архиву и архивистам
Детская считалка: камень, ножницы, бумага… Оказывается, бумага сильнее камня. 7 ноября в московском музее имени Глинки открылась выставка, рассказывающая о выдающемся хормейстере Сергее Жарове, более известном в мире как Серж Ярофф. Он долгие годы руководил созданным им же на западе хоре донских казаков. Одна из столичных газет, оповещая об этом факте, в то же время с осуждением пишет о некоей Лизе Майер, «во владении которой до сих пор остаются многочисленные коробки с бумагами Жарова-Яроффа». Подспудная мысль – хваткие зарубежные искусствоведы и архивисты до сих пор хранят и не отдают то, что должно принадлежать России и ее культуре.
Вопрос любопытный. Хотя и довольно спорный. Поскольку ставить знак равенства между Россией метрополией и русским зарубежьем несколько преждевременно.
Серж Ярофф создал хор донских казаков. Но разве эти казаки оказались за границей на гастролях? Или с туристической поездкой? Нет, они были выброшены туда красноармейскими штыками. А если иначе их или порубали бы на черноморском берегу, или немного погодя, как это случилось с родителями моих уральских одноклассников, сослали бы с благодатного юга на Урал – «создавать колхозы на голом месте».
Да и пресловутая Лиза Майер, антиквар из штата Нью-Джерси, ни в чем не провинилась ни перед русской культурой, ни перед Сержем Яроффом, ни перед Донским хором. Потому что любопытная Лиза обнаружила эти документы, ноты, письма, фотографии… в мусорном ящике, куда их выбросили, прибирая дом после кончины, на 90-м году жизни, великого хормейстера. И если бы небрезгливая Лиза, случайно проезжавшая мимо, не сунула свой нос в этот мусорный ящик, на родине так никогда бы и не узнали о забытом всеми, кроме самых узких специалистов хорового дела, вокальном коллективе и его дирижере.
Точно так же, рассказывал мне Рене Герра, хранитель уникального литературного архива русского зарубежья, наши столичные литературоведы, изучавшие прежде исключительно Георгия Маркова и Михаила Шолохова, ему пеняют, что вот-де собрал и не отдает! Ну, собрал. Но не здесь собрал, а во Франции, где многие годы буквально бедствовали русские поэты и писатели. И тосковали о не признающей их родине. Потому что знали: с их смертью ничего не будет. «… И ни похода ледяного, ни капитана Иванова – ну, абсолютно ничего», – пророчествовал поэт Георгий Иванов. Мы, я думаю, должны, как минимум, быть благодарны и Лизе Майер, и Рене Герра, и другим архивистам и антикварам, которые сберегли от уничтожения русское искусство, оказавшееся за рубежом.
По странному совпадению, в тот же день – 7 ноября – в тюменском архиве социально-политической истории (ГАСПИТО) проводили День истории. А потом эту же историю обсуждали за круглым столом. Директор архива Елена Долгушина обращалась немногочисленным представителям политических партий, что они совершенно не заботятся о своем будущем. В понимании архивистов это означает: не сдают документов на вечное хранение. Елена Ивановна и другие архивисты высказывались в том смысле, что время проходит быстро и может так случиться, что от партий переходного периода не останется никакого документального следа. Как исчезли, не скопив даже архивов, мимолетный «Наш дом – Россия», Монархическая партия и многие другие, названия которых я вспоминаю с трудом.
ГАСПИТО письменно и устно обращается к местным партийным лидерам с предложением – сдавать документы, протоколы, манифесты и заявления «на государственное хранение». Кое-кто отзывается – «Яблоко», ЛДПР, коммунисты. А «Единая Россия» не удосуживается ответить даже отказом. Видимо, считает, что и ей так обеспечено место в истории? Или, как церковь, надеется сама написать собственную историю? Не факт.
Опубликовав шесть книг по материалам, которые никогда не должны были увидеть света, я могу так считать.