«В зрительном зале – я просто слушатель»
Фразу «тюменская филармония вышла на новый профессиональный уровень, стала модной и интересной», по-моему, не произносил только ленивый. Чем пришлось пожертвовать ради такого успеха? Об искусстве и бизнесе мы беседуем с директором филармонии, заслуженным артистом России Михаилом Бирманом.
– У вас есть мечта? Мечта о звезде, может быть, для филармонии пока недосягаемой? Или ничего невозможного сегодня для вас нет?
– Одной-единственной недостижимой мечты, цели у меня нет. Мы хотим, чтобы многие музыканты приехали к нам, но за кем-то одним особенным филармония не охотится.
– Тогда, может, это не одна мечта, а множество?
– Я могу назвать имена музыкантов, бывших наших соотечественников, которые сейчас живут и работают за границей. Они занимают очень высокое положение в исполнительском мире. Это – скрипачи Максим Венгеров и Владимир Репин. Пианист Евгений Кисин. Это – многие симфонические коллективы Европы. Вот этих людей я очень хочу увидеть на нашей сцене. Мы уже ведем переговоры с некоторыми исполнителями, которых я назвал. Но есть коллективы и артисты (например, оркестр Венской филармонии), которые пока для нас не реальны, потому что стоят их выступления чрезвычайно дорого. Это просто невыполнимо, немыслимо, ведь цены на билеты в таком случае окажутся неподъемными. Правда, в этом году мы рискнули и пригласили в филармонию Хосе Каррераса – одного из трех великих теноров мира. Так вот, билеты стоят от двух до 15 тысяч рублей. Это большой риск, артист очень дорогой.
– Риск оправдан? Кто-нибудь уже приобрел билет за 15 тысяч?
– Конечно, рискуем не на голом месте. Изучаем финансовые возможности наших слушателей. И билеты заказывают. Например, недавно пришел заказ из Екатеринбурга на шесть самых дорогих билетов. Да и многие тюменцы вполне в состоянии приобрести билет, люди платежеспособны.
– Михаил Михайлович, как уживаются две ваши стороны: музыканта и успешного бизнесмена? Что на первом месте?
– Сегодня я, конечно, в первую очередь, управленец. Менеджер. Хотя артистическое прошлое у меня есть, вы правы. Я артист. Но сейчас все меньше и меньше занимаюсь своим творчеством. И все больше занимаюсь организацией, потому что это невероятно сложное занятие. И чтобы руководить такой организацией, как филармония, нужны все 24 часа в сутки. Впрочем, в какой-то степени я даже рад, что стал заниматься именно организаторской деятельностью, поскольку я сейчас играю, но играю только для души, когда я этого хочу…
– Дома, в банном халате?
– И так тоже (смеется). Но я вот что хочу сказать: мне не приходится зарабатывать своим искусством на жизнь. И если я раз в год выхожу на сцену, то это именно потому, что я этого хочу, а не потому что нужно зарабатывать этим деньги.
А музыкант и бизнесмен уживаются во мне сложно. С одной стороны, я понимаю, что мной уже руководят чисто экономические соображения. Я могу понимать, что с творческих позиций я должен организовать какой-то концерт, но вынужден от него отказаться. На что-то не хватает средств. Или нет обстоятельств, чтобы провести какой-то проект…
– То есть, не можете сделать чего-то, что не выгодно для филармонии?
– Да. Во многих случаях во главе угла стоит рубль, и деньги решают все. Но если было бы наоборот, то Тюмень вряд ли услышала бы всю ту музыку, которую слышит. Ведь все наши концерты государством не финансируются, это только наша предпринимательская деятельность.
– Когда вы находитесь в зале, концерт – это для вас искусство или все же бизнес?
– Я просто слушатель. Забываю, что я директор. Слушаю, получаю наслаждение.
– Филармонию сейчас можно назвать практически единственной очень хорошей концертной площадкой города. Но в конце года начнет функционировать новый театр драмы, который собирается расширить рамки своей деятельности. Возможно, на их сцене тоже будут проходить концерты классической музыки. Конкуренции не боитесь?
– Конкурировать с нами сложно. Можно провести один-два концерта в год, но дело в том, что филармония давно находится на этом концертном рынке. Мы внутри гастрольной российской цепочки. Наш зал знают и любят. Чтобы заниматься организацией концертов, нужно знать этот артистический музыкальный мир. Да и у театра совершенно другая направленность работы. Они должны поднимать театральное дело в Тюмени. Хорошо, что у них появилось новое здание, но чтобы люди туда ходили, нужно наполнить это здание чем-то интересным, событиями. Потому что любопытство относительно самого здания быстро иссякнет, ведь не будут люди ходить просто на кресла новые любоваться.
Но, конечно, некая конкуренция между нами существует. Хотя бы за досуговое время нашей интеллектуальной публики, которая посещает и театр, и филармонию. Идет борьба за зрителя. Впрочем, можно сказать, что мы конкурируем даже с ресторанами и ночными клубами за это же самое внимание и время горожан. И она подстегивает к работе! Провоцирует планировать интересную, насыщенную программу.
***
фото: «Одной-единственной недостижимой мечты, цели у меня нет…»; «Сегодня я, в первую очередь, управленец. Менеджер…»; «Музыкант и бизнесмен уживаются во мне сложно…»; «Забываю, что я директор. Слушаю, получаю наслаждение…»; «Конкурировать с нами сложно…»; «Идет борьба за зрителя…»