Чернорабочий Великой войны Чернорабочий Великой войныЧернорабочий Великой войны
Бравый красноармеец напряженно смотрит в объектив… Взирает на белый свет лейтенант с двумя «кубарями» в петлицах гимнастерки… Фронтовой комбат восседает в трофейной конной коляске…
В этих фотографиях — основные ступени судьбы фронтовика Николая Васильевича Клепачева, который завтра отмечает свое 90-летие.
«Я — чернорабочий Великой войны», — лаконично представился высокий худощавый ветеран.
Почти три десятка лет Николай Клепачев посвятил службе в инженерных войсках, а в годы Великой Отечественной ему выпало гатить дороги, строить мосты, форсировать реку Прегель у самых фортов Кенигсберга…
За чашкой чая ветеран рассказал несколько эпизодов своей жизни, назвав их «маячки моей судьбы».
Этими «маячками» Николай Васильевич считает июнь 1941-го, май 1945-го и сентябрь 1954 годов. Последуем и мы за его воспоминаниями.
22 июня 1941 года он встретил на берегу Ангары под Иркутском.
«Мы, курсанты военно-инженерного училища, то памятное воскресенье проводили на обычных полевых сборах. Уселись отведать пшенной каши из котелков и тут услыхали о начале войны. Все тут же захотели отправиться на войну, бить фрицев. Однако до настоящего фронта нам оказалось еще очень далеко, даже дальше, чем до Великой Китайской стены», — вспоминает ветеран.
25 июня курсантов произвели в лейтенанты и распределили по воинским частям. Как ни мечтал лейтенант Клепачев сразиться с врагом, сделать это сразу ему не довелось. Молодого командира отправили учить маршевое пополнение в Куйбышев, а затем вместе с инженерно-саперным батальоном определили на строительство газопровода Саратов-Москва. Строительство этой «нитки» приравнивалось к выполнению боевой задачи, а приказы, как известно, не обсуждают, а выполняют.
Командир взвода, а затем роты саперов извел массу дефицитной в то время бумаги, отправляя рапорты, где просил направить его на фронт. Однако высокое начальство решало иначе.
Лишь в феврале 1944-го старший лейтенант Клепачев в составе 929-го отдельного саперного батальона 70го стрелкового корпуса прибыл на 2-й Белорусский фронт.
— Наш батальон вышел на направление к городу Гродно. Мы то «настилали» минные поля, то снимали с помощью щупов свои и немецкие мины, прокладывая путь пехоте. Во время одного из выходов на инженерную рекогносцировку я неожиданно для самого себя взял в плен немецкого фельдфебеля, — рассказывает Николай Васильевич. — Обстановка в то время напоминала слоеный пирог. Немцы блуждали по лесам и болотам. Бойцы отлавливали их, а сопротивлявшихся уничтожали. В то утро я с группой бойцов выехал на двух грузовиках. По пути сделали остановку. Смотрю, метрах в трехстах от меня маячит фигура. Я подкрался и увидел немца с пистолетом в руке. Он озирался по сторонам и меня не замечал. После выкрика «хенде хох!» выстрелил в мою сторону, но промахнулся, а мне удалось скрутить его и передать подбежавшим бойцам…
Саперы работали в основном ночью. Так, за одну ночь наладили переправу через польскую речку Сухвола. За это комроты Клепачев получил первую награду — орден Красной Звезды.
Весной 1945 года фронтовые дороги привели Николая в Восточную Пруссию под грозные форты самого Кенигсберга — на 3-й Белорусский фронт.
Незабываемой стала переправа через реку Прегель. Форсировали ее на необычных плотах из четырех бочек, связанных жгутами оборванных телефонных проводов…
Здесь, на окраине столицы бывших прусских королей, и застала Клепачева весть о Великой Победе. «Кто-то праздновал Победу, а мы еще дрались с группой эсэсовцев неподалеку от Кенигсберга. Ожесточенный бой у подножия «холма смерти» завершился только 11 мая. Ребят полегло в том бою множество, но и эсэсовцев мы били без пощады», — вспоминает Николай Васильевич.
Памятью об том бое стали второй орден Красной Звезды, а также медаль «За взятие Кенигсберга» и трофейная коляска, которую Клепачев тут же окрестил «тачанкой».
После Победы капитан Клепачев остался в строю, не ведая о том, что судьба готовит ему еще одно испытание.
«В июне 1954 года наш 152-й гвардейский отдельный саперный батальон отправили из Бреста на Тоцкий полигон. Двести моих бойцов день и ночь строили деревянные блиндажи и наблюдательные пункты для множества гостей. Съехалось много начальников и иностранных гостей из стран Варшавского Договора. Последним явился китайский маршал Пэн Дэхуай. В середине сентября всем офицерам объявили два условных сигнала — «Гроза» и «Молния». Приехали сам Жуков и штатский, которому генералы первыми отдавали честь. Мы с трудом прознали, что зовут его Игорь Курчатов…»
28 сентября 1954-го пилот бомбардировщика «Ту-16» майор Лясников сбросил над полигоном ядерную бомбу. То было первое и единственное войсковое учение с реальным ядерным взрывом.
«Наш батальон находился в восьми километрах от эпицентра взрыва.
Земля дважды качнулась под ногами. Я выскочил из блиндажа и увидел огромный коричнево-черный святящийся «гриб». Зрелище, надо сказать, не для слабонервных… Через два часа после сброса бомбы последовала команда «вперед». Мы шли, как по расплавленому стеклу. Я находился в головном танке-тральщике. Прошли в полутора километрах от центра взрыва…»
И на этот раз судьба сохранила Клепачева. По всему бывшему Советскому Союзу едва ли найдется десяток-другой ветеранов, прошедших сквозь ядерный ад и доживших до преклонного возраста.
… После учений на Тоцком полигоне он служил в числе первых курсовых командиров Тюменского военно-инженерного училища. Из десятого военного городка на улице Льва Толстого Николай Васильевич ушел в запас, попав под печально известное сокращение армии в 1961 году.
Сейчас ветеран продолжает поддерживать тесные контакты с советом ветеранов ТВВИКУ и его бессменным секретарем Николаем Демченко. 7-го мая, накануне Дня Победы, в клубе училища состоится торжественное чествование юбиляра.
***
фото: лейтенант Клепачев, 1941-й;среди друзей-курсантов (Николай Клепачев в центре);1939 год; на трофейных дрожках (май 1945-го);подполковник в отставке Клепачев (апрель 2009-го)