Кругом шестнадцать, с огурцом — двадцать!
Так, или примерно так, говорили уличные цирюльники царского времени, когда их спрашивали: почем бритье? Присловье никакого отношения к теме моей колонки не имеет, просто сегодня «Тюменскому курьеру» исполнилось 16 лет. Все-таки мы — уже большие мальчики, у которых бритье входит в ежедневный утренний ритуал.
Чем были, чем стали эти годы для нас, для наших читателей, для нашего города, для нашей страны? Непростое, согласен, наше прошедшее время. Но менее всего хотел бы бросить камень в него, как это сделал один из коллег, отметив тем самым и год появления своего издания: «лихие девяностые»…
Не могу согласиться. Это были разные годы. А для журналистов, в том числе, и годы наивного демократизма. Пресса, особенно провинциальная, вела себя, как стая воробьев, которые только-только попробовали крылья и им уже кажется, что весь мир у их ног и для соседской кошки они навсегда недосягаемы. Не всем нам в полете хватало чувства меры, расчета тех фигур пилотажа, которые мы нередко закладывали, уповая на закон о средствах массовой информации и 29-ю статью нашей прекрасной Конституции. Оказалось, что закон — это узконаправленный документ, который интересует только нас самих, а Конституцию, получается, нетрудно и поправить…
В итоге, имеем, что имеем. Когда-то, лет десять или двенадцать назад, в такой же колонке я написал: «никто пути пройденного у нас не отберет, мы все отдадим сами». Видимо, синдром Кассандры крепко сидит в нашем брате-журналисте. Вот и норовят оправдаться наши предсказания.
Не хотел бы выглядеть в глазах читателей этаким брюзгой, читающим чужие заметки и ворчащим себе под нос: вот в наше время… И тем не менее — в наше время такой скучной журналистики не было. В наше время неграмотных журналистов не брали в редакции. В наше время газеты держали ухо востро. Проверяли факты и даты, а если дашь маху, то бдительный цензор Вова Лисовский скажет, покажет и накажет. И спорили с ним, и сами ковали себя на все четыре. Так как никакого Интернета не существовало, не с кого было потребовать: «Свет мой, зеркальце (или кто там еще?), скажи!», приходилось рыться и искать самому.
Недавно я отвез на дачу ящик книг, посвященных исследованию и освоению Севера. Мне уже ни к чему, у меня другие книги, другие темы. В окружении тоже передать некому. Вот недавно Володя Кузнецов, журналистский наш председатель, в очередной раз взывал, чтобы поручили новому поколению прессы большое дело — мегапроект «Урал промышленный — Урал полярный». А я посомневался. Нет, не в полезности участия в таком деле. А в возможности.
Нешто любители гламура и рыбной ловли в Интернете захотят своими ногами мерить километры бездорожья вдоль Уральского хребта? А что они знают об Урале, как таковом, и его геологической истории? А что они знают в технике и технологии? «Тюменский курьер» в последние годы обыскался журналиста, способного понять, как строится дом и работает двигатель внутреннего сгорания. Чем, к примеру, киловатт отличается от киловатт-часа, а переменный ток от тока постоянного…
И еще вижу каверзу, если вдруг да поручат журналистам освещать мегапроект. Чем больше в проекте «мегости», тем вероятнее проблемы, ошибки и обыкновенная глупость, и привычное разгильдяйство. Литаврами не отделаешься, а критиковать — кто ее любит, критику? Позавчера в Дагомысе председатель Союза журналистов России Богданов представлял коллегам Михаила Афанасьева. Этот молодой блоггер-журналист первым рассказал, что творится на Саяно-Шушенской. И теперь уже самому Союзу пришлось спасать Михаила от сумы и от тюрьмы. Да и много ли сейчас таких Михаилов — не родятся они на пресных, скучных страницах…
Вот такой «деньрожденный» монолог сложился у меня. Но это не значит, что я — пессимист. Просто помню, что было, когда, на переломе истории, вышел самый первый номер нашей газеты, в начале октября 1993 года. И потому жива еще надежда. Надежда, что есть и будут нормальные журналисты. Надежда, что кончины печатной прессы, которую кое-кто уже назначил на 2025 год, вряд ли состоятся.
С этой надеждой «Курьер» вступает в свой семнадцатый год.