Музыка космоса в органном зале
Органная музыка, пожалуй, одна из самых «зашифрованных» и символичных. Помимо чисто музыкального искусства и техники исполнения в ней присутствует много подстрочного, скрытого, но в то же время многоговорящего для слушателей контекста.
Ведь изначально она была иллюстрацией для церемоний богослужения, а позже переросла эти узкие, хотя и высокие рамки, чтобы благодаря мастерству органных исполнителей и таланту композиторов стать «царицей полифонической музыки».
В воскресенье в малом зале филармонии слушателям приоткрыли еще одну завесу тайны многоголосой музыки. Программу, специально подобранную для тюменского органа, привез в сибирскую столицу известный петербургский органист, лауреат всероссийского и международных конкурсов Даниэль Зарецкий. Как музыкант, неоднократно выступавший на нашей сцене, он хорошо изучил особенности инструмента. Благодаря своим миниатюрным размерам, тюменский орган великолепно раскрывает свои возможности при исполнении небольших органных произведений, например, хоральных прелюдий, звучащих во время богослужения в католических храмах. Именные такие произведения были выбраны основой для сольного выступления Даниэля Зарецкого.
Несмотря на «лаконичность» композиций, эффект их воздействия на слушателей был огромный. Зал замер при первых же звуках органа, казалось, что эта музыка совершенно неземного происхождения, что она существует отдельно от инструмента. Мелодия как будто поднимала своды, отодвигала стены, увеличивала пространство. Каждый звук напоминал слово, сказанное свыше, облеченное в иносказательную, музыкальную оболочку. Мелодия не укладывалась в рамки бытового восприятия, она повествовала о вечном, о возвышенном. От ее величия и торжественности захватывало дух. И в то же время она была доступна и понятна. И в этом противоречии возвышенности и доступности, композиционной сложности и легкости восприятия заключен весь символизм и сакральный смысл органной музыки.
В хоральных прелюдиях Баха, включенных в первое отделение концерта, прозвучали произведения, исполненные в разных тональностях — от глубоких, величественных, наполненных религиозным смыслом, до легких, почти светских. Эпоха барокко, в которой зародилось это искусство, предстала перед слушателями во всем своем великолепии и неразгаданности. Все полутона музыки во многом понимались интуитивно, ведь «дословное чтение» этих религиозных композиций зачастую недоступно современным слушателям. Они «видят» в них совсем иное, философское, общечеловеческое прочтение, восхищаясь созданной гармонией звуков.
Без дополнительной «расшифровки» не был бы понятен и особый символизм прозвучавшей в конце первого отделения пятиголосной фуги си-бемоль-мажор. Эти три музыкальных знака, которые композитор использовал в названии произведения, когда-то служили «напоминанием» о силе божественной Троицы, но в современном восприятии стали просто воплощением музыкального мастерства.
Но, несмотря на различие прочтений, само восприятие музыки с веками, наверное, мало изменилось. И в XVII веке, и в XXI, слушая эти божественные звуки, ощущаешь себя малой частью мироздания — песчинкой перед лицом вечности, но песчинкой, стремящейся ввысь, к звездам, к тому, чтобы стать намного лучше, чем ты был еще минуту назад.
***
фото: