И ушли – за солдатом солдат

«Безотеческих (в карточке — Безетиченский) Анатолий Лазаревич. 1920г., д. Падун, ныне Заводоуковского района. Рядовой 45-го СП. Попал в плен 7 августа 1941г. в районе с. Подвысокое» (из немецкой карточки военнопленного».

Как видим, в карточке слишком мало данных. Более того, даже фамилия солдата исковеркана писарем. Но нам удалось не только восстановить подлинную фамилию этого человека, но и узнать, что в рядах Красной армии воевали четыре солдата с фамилией Безотеческих, уроженцы села Падун.

Алексей, 1910 года рождения. Иван, 1918 года рождения. Анатолий — с двадцатого. И Павел — с 1926-го. По данным книги «Память» и книги «Солдаты Победы», Алексей вернулся и умер много лет спустя, Иван пропал без вести. Павел — погиб в 1944-м… Имя Анатолия Безотеческих нигде не упоминается.

Но судьба оказалась чуть более милостивой к братьям, чем составители официальных справок. Домой вернулись трое братьев. Анатолий оказался в плену и приехал в Падун через несколько лет после того, как окончилась война — плен ему поставили в вину. На Павла приходила похоронка, но он пришел домой.

Корреспондент газеты «Заводоуковские вести» Ольга МЯСНИКОВА по нашей просьбе стала искать… Вот ее рассказ.

Поиски братьев Безотеческих шли непросто. До и после войны их многочисленная семья жила в Падуне. Казалась бы, чего проще — спросить у сегодняшних жителей и старожилов. К нашему удивлению, в селе никто о Безотеческих не вспомнил. Не числится такая фамилия и в Заводоуковском ЗАГСе.

В книге «Солдаты Победы» упоминается, что старший из братьев, Алексей Лазаревич, после войны какое-то время проживал в поселке Комсомольском, есть такой в нашем районе. Звоню: «Не слышали, не знаем…» Военкомат, где вроде бы должны храниться данные обо всех мобилизованных, появился вместе с районом много позже, а наших ребят отправлял на фронт и Новозаимский РВК, и Ялуторовский…

Тут в редакции раздался телефонный звонок:

— Вы ищете братьев Безотеческих? — спросил женский голос. — Я Ольга Боровкова, дочь Алексея Лазаревича. Моя родная сестра из Нефтеюганска сейчас гостит в Заводоуковске. Приходите, расскажем все, что знаем.

Через час мы уже беседовали с сестрами Ольгой и Валентиной, в девичестве они носили фамилию Безотеческих.

— Странно, что в Падуне о нас никто не помнит, — удивляются сестры. — Там похоронены наш дед и прадед. Да и в Комсомольском отец с мамой жили долго. После смерти мамы папа переехал в Нефтеюганск. Умер в 1988 году…

И я услышала историю, которая берет начало в середине позапрошлого века, на другом конце земли.

… Семья Мирона Безотеческих попала в Сибирь из Польши. Из рассказа его правнучек можно предположить, что это случилось после разгрома польского восстания в январе 1863 года. Польский еврей Мирон Безотечецкий (а именно так произносят его фамилию правнучки) оказался сначала в Белоруссии, а потом в Тобольской губернии, в Падуне. Потом ссыльные получили разрешение вернуться, но эта семья возвращаться в Польшу не захотела. Мирон Безотечецкий, уплатив немалую сумму денег, сменил фамилию, русифицировав ее.

Много лет спустя здесь же, в Падуне, его сын, Лазарь Миронович, женился и народил 15 ребятишек. Семья обзавелась хозяйством: лошади, коровы, домашняя птица. Отец с сыновьями выстроил большой двухэтажный дом — семья-то большая. Но в годы массовой коллективизации Безотеческих были раскулачены. Отобрали все: дом, постройки, живность.

— Папа всегда возмущался: «Какими же мы были кулаками, если мне отец шаровары из своей шинели сшил?» — вспоминает Ольга Алексеевна.

Началась война. Один за другим братья Безотеческих ушли на фронт.

— Иван пропал без вести, о нем мы так ничего, и не знаем, — продолжает рассказ Валентина Алексеевна. — А вот Павел, самый младший, не погиб в 1944-м, как написано в книге «Память», а остался в живых, хотя похоронка на него приходила. После войны он женился на падунской девушке Елене, и они уехали в Курган, там и прожили всю жизнь. Своих детей у дяди Паши не было, поэтому они с тетей Леной усыновили мальчика. Умер Павел совсем недавно, в 2006 году.

Анатолий, рядовой 45-го стрелкового полка, попал в плен в августе 1941 года в районе села Подвысокое, что на Украине. Здесь, под Уманью, 12-я армия отступала на юго-восток. Седьмого августа 1941 года бойцы вместе с командующим генерал-майором П.Г. Понеделиным попали в плен. Анатолию Лазаревичу вместе с товарищами удалось из плена бежать. Во время побега его ранило в руку, которую позже врачи отняли.

— На дядю Толю тоже приходила похоронка. Жена не дождалась его, вышла замуж за другого, — говорит Ольга Алексеевна. — За то, что был в плену, Анатолий года полтора-два отсидел в лагере. Вернулся в Падун. Родилась у них со второй женой Зоей дочка. А жили они все потом вместе с младшим братом Павлом в Кургане. Там его и похоронили в 1980 году.

… Никого из братьев сегодня нет в живых. Поэтому нам больше приходится вверяться написанному в послевоенных книгах и скупо изложенному в трофейной карточке военнопленного. Мы пытались найти 45-й стрелковый полк среди тех, что входили в 12-ю и 6-ю армии, которые оказались в кольце немецких танковых корпусов и пехотных дивизий под Уманью. Пока не нашли. Может быть, лагерный писарь, который исказил фамилию Анатолия, и номер части неправильно записал? Может быть, Анатолий, которого призвали в армию еще в 1940 году, служил не в 6-й или 12-й армии, а в одной из частей, которые прибились к этим армиям в ходе отступления? Там же, в «котле», оказались и остатки четырех механизированных корпусов — 2-го, 16-го, 18-го и 24-го. Как знать?

Анатолий Безотеческих попал в плен в районе села Подвысокое, что между Уманью и Кировоградом. Значит, все, происходившее в этом, сжимаемом немецкими клещами пространстве, его не могло миновать. Ни кровопролитные бои, ни Зеленая Брама — лес, где наши части накапливались для прорыва, ни страшная Уманьская яма — глиняный карьер, куда фашисты загнали несколько тысяч пленных.

От этих событий остались только скупые записи в фильтрационных делах и немецкие военные источники. Документы окруженных частей не сохранились, их, как правило, старались уничтожить перед прорывом. А воспоминания не могут создать полной картины боев.

Известно только, что окруженные в районе Подвысокого бойцы дрались яростно, пытаясь пробиться к своим, до которых временами оставалось километров десять… Но путь им преграждали отборные немецкие войска и в том числе — эсэсовская бригада «Лейбштандарт Адольф Гитлер». А у наших танков уже кончалось горючее, и снарядов оставалось по три выстрела на орудие, как сообщала радиограмма генерала Понеделина в штаб Южного фронта.

На пути группы Павла Понеделина оказалась и 4-я горнострелковая дивизия вермахта, в которой служил рядовым, будущий немецкий военный историк Юлиус Браун. Немецкие полки сосредоточились в направлении на село Подвысокое, когда «утром 5 августа русские ударили по нашим полкам большими силами пехоты, и последние атаки нам пришлось отражать в рукопашном бою…» Так много лет спустя писал Юлиус Браун.

Это очень важное свидетельство. Нередко отступление летом сорок первого года изображают, как беспорядочное бегство, когда командиры бросают солдат, а тем, растерянным, ничего не остается, как поднять руки. Здесь, у Подвысокого, наши части сражались до последнего патрона. Немецкие контратаки, по словам Юлиуса Брауна, «захлебывались в крови».

Немецкие документы сохранили даже точное время, когда была предпринята последняя попытка прорыва — 5 августа 2 часа 20 минут ночи. «Раздался ружейный и пулеметный огонь, вперемешку с выстрелами противотанковых пушек, — пишет немецкий историк. — Похоже, проснулся весь фронт. Адъютант 94-го горнострелкового полка докладывает, что слышны звуки гусеничных машин. Бой приближается…» Юлиус Браун цитирует запись из боевого журнала 4-й горнострелковой дивизии: «3.00. 13-й горнострелковый полк. Открытый радиосигнал: «Танки!» Затем наступает долгое радиомолчание, и лишь через несколько часов — сообщение, что «на позициях 13-го горно-стрелкового полка с большими потерями противника отражены попытки прорыва при поддержке танков и моторизованных пехотных частей…»

Восточнее деревни Перегоновка наша пехота штурмует батареи тяжелых полевых орудий. И даже на какое-то время захватывает их. Под их прикрытием колонна автомобилей въезжает в Перегоновку, но пройти деревню не удается. «Русская колонна полностью сожжена огнем», — записывает дежурный по штабу 4-й дивизии.

Какая-то наша пехотная часть пытается вброд перейти речку Ятрань, но отброшена огнем. Семь часов утра. Штаб немецкой дивизии передает по инстанции: «Атаки русской пехоты юго-западнее Подвысокого захлебнулись в крови». Но моторизованные части все еще пытаются пробиться через брешь между двумя немецкими полками — 477-м пехотным и 91-м горнострелковым… «Напряжение продолжалось до полудня», — записано немецким штабистом. Позади уже десять часов непрерывного боя. Но прорваться не удалось… 7 августа все было кончено.

— А наш отец, Алексей Лазаревич, — продолжают свой рассказ Ольга Алексеевна и Валентина Алексеевна, — прошел всю войну от начала до конца. Был разведчиком, потом, после ранения, инструктором в разведшколе. В 1945-м воевал с Японией. Домой вернулся в 1946 году и… разделил участь брата Анатолия: первая жена отца тоже его не дождалась. О войне папка вспоминать не любил, всегда повторял: «Война — это не сказка, чтобы о ней рассказывать!» Не смотрел он и фильмов о войне. Младшие его братья всегда говорили: «Алексей нам вместо отца». А он, и правда, ничего для них не жалел и помогал всегда, чем мог. Работал трактористом, завгаром. Вышел на пенсию в 67 лет. Прожили они с мамой душа в душу, нас, трех сестер, вырастили…

Все награды Алексея Лазаревича Безотеческих сегодня хранятся в Заводоуковском краеведческом музее.

***
фото: Сидят – Анатолий Лазаревич (слева), Алексей Лазаревич, стоит – Павел Лазаревич, 14 мая 1950 года.

Поделиться ссылкой: