Многодетная матушка
— Станьте моей мамой, — попросила девчушка монахиню. Та не отказала.
У настоятельницы Богородично-Рождественского Ильинского монастыря матушки Нины 26 детей. Они приехали в Тюмень из разных городов.
Эта девчушка, искавшая маму, — Маша из Тобольска. Там они с братиком Данилом жили в детдоме — после того, как их родителей лишили родительских прав. Матушка Нина взяла под опеку обоих… Катя и Валерия — из Малоярославца. Есть и тюменские дети.
Познакомились мы с ними в «Отраде», доме-пансионате для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, который действует при монастыре уже шестой год. Мне захотелось поговорить с этими детьми, чтобы понять, отличаются ли они от тех, что живут в государственных детских домах. Там я не встречала счастливых ребятишек…
Вот дом, где живут монахини, вот трапезная. Приют «Отрада» — по соседству. В тенистом дворике — детские горки, качели, игрушки. Мимо меня прошмыгнула стайка девчонок в длинных юбках и платочках. Матушка вышла чуть позже, провела в дом, где живут дети, познакомила с их наставницей — социальным педагогом Антониной Ивановной. Попросила ее рассказать о приюте, а сама удалилась — много забот по хозяйству.
Девчонки под руководством Антонины Ивановны разучивали танец.
— Мы в разных концертах принимаем участие, — пояснила наставница. — Недавно наши девочки стали дипломантками фестиваля «Оранжевое лето», он проходил во дворце «Пионер».
Летом воспитанники приюта разъезжаются по санаториям. Вот и сейчас их в комнате было только одиннадцать. Многие дети, как объяснила социальный педагог, нуждаются в лечении. К примеру, Катя, когда попала сюда, страдала сколиозом — позвоночник был сильно искривлен. Ей сделали операцию, и сейчас, если не знать о болезни девочки, ни за что не догадаешься. Разве по тому, как ровно она старается держать спину, то и дело, распрямляя плечики.
— Полинке тоже сделали две операции, — говорит Катя.
— У нее было сильное косоглазие, — объясняет Антонина Ивановна. — А сейчас — посмотрите.
Полинка — самая младшая в приюте, ей четыре годика. И самая егоза. Девчушка ни на минуту не присела — то залезала на руки к старшим девочкам, то носилась по комнате, лезла на подоконник, заглядывала в мой блокнот, будто пытаясь разобрать, что там про нее написано.
— Ее привезли из Тобольска. Мать-наркоманка отказалась от ребенка в роддоме.
Пока девчонки разучивали танец, единственный мальчик — Данил — сидел на диване и… вязал. Я поинтересовалась: разве при женском монастыре разрешено жить мальчикам? Антонина Ивановна объяснила — пока дети маленькие, можно. К тому же у них отдельный от монахинь дом. Малышам без женской опеки не обойтись. Позже они пойдут учиться в православную школу или семинарию и смогут жить в мужском Свято-Троицком монастыре.
Вскоре и эти одиннадцать отправятся путешествовать — поедут с матушкой по святым местам, посетят храмы, монастыри и детские приюты.
— Мы дружим с ребятами из Малоярославца и Тобольска, — говорит Катя. — Часто к ним ездим в гости.
В прошлом году были в паломнической поездке по Уралу, а раньше — в Санкт-Петербурге. Сейчас собираются посетить Псково-Печерскую лавру.
— А что потом? — спрашиваю девчонок. — Чем будете заниматься, когда окончите школу?
Многие об этом всерьез еще не задумывались. Хотя Маша сказала, что мечтает стать регентшей, а Таня — адвокатом. Кристина думает пойти учиться на врача, а Катя уже сейчас учится в педагогическом колледже.
— Потом поступлю в институт, — говорит девушка.
— А чтобы выйти замуж, вам необходимо матушкино благословение?
— Без матушкиного благословения они ничего не делают, — улыбается Антонина Ивановна.
— Недавно две мои подружки вышли замуж за семинаристов, -рассказывает Катя. — Они четыре года вместе учились, там и познакомились.
— В семинарии очень хорошие, умненькие ребята учатся, — одобрительно кивает наставница.
— И они знают, где нужно брать хороших жен, — лукаво замечают девчонки.
Девочки, как мне показалось, не без удовольствия отвлеклись от занятий, чтобы показать мне свой дом. Он большой, двухэтажный. Несколько спальных комнат, класс для занятий, живой уголок. Аквариум, певчие птички, две шиншиллы и хорек, которых купила матушка — детям на радость. А в просторном вольере в монастырском дворе живут еще белочки — подарок владыки Тобольского и Тюменского Димитрия.
Пока общалась с девчонками, все пыталась понять: лучше ли им здесь, при монастыре с его строгими правилами, чем было бы в обычном детском доме?
Отметила одно — по их лицам, речи и поведению невозможно догадаться, что это дети из неблагополучных семей, что у каждого за душой — большая драма.
— Главное, что, в отличие от сирот, которые живут в детдомах, эти уверены в том, что матушка их никогда не оставит, не бросит на произвол судьбы, — будто прочитала мои мысли Антонина Ивановна. — Даже после того, как станут совершеннолетними и уйдут в самостоятельную жизнь.