Любовь и служба Ивана Федюнинского
Чтобы понять, что такое улица Ивана Федюнинского в областном центре, надо проехать 34 километра по Московскому тракту, пересечь речушку Кармак и свернуть направо. Потом еще километра два по извилистой улице, повторяющей изгибы Кармака, и остановиться у развесистой плакучей березы.
Здесь когда-то стоял родительский дом, из которого ушел на войну, а тогда шла война Гражданская, девятнадцатилетний Иван Федюнинский.
Он воевал на войне и служил в мирное время, до последнего дня своей жизни. 58 лет служил. Почти все эти годы рядом с ним была его Лёля, Елена Владимировна, которую он в двадцатые годы увез из этой деревни куда-то на край света, в неведомую Читу.
На фоне блестящих полководцев Великой Отечественной — неукротимого Жукова, стратега Шапошникова, великолепного Рокоссовского, самого молодого и, быть может, самого талантливого, Черняховского, упрямого Конева, Ватутина, Василевского, Малиновского — генерал армии Иван Федюнинский выглядит, скажем осторожно, фигурой второго ряда. Таким мы его себе и представляли на пути в деревню Гилеву, слившуюся в ходе политики «укрупнения» из трех деревень — Гилева, Кокшарова и Скородум — на правом берегу речки Кармак.
На месте старого дома Федюнинских выстроен новый. Но и ему вот-вот стукнет тридцать лет. Деревенский дом. И музей в нем, хоть и носит имя полководца, тоже деревенский. Говорим это не в осуждение. Напротив, есть в музее особая незатейливость, безыскусность, простота и доверчивость.
Конечно, ничего от времени, когда жил здесь Федюнинский, не сохранилось. Деревенская обстановка обычная, составлена из того, что принесли жители деревни. В прихожей — генеральский мундир с сорока тремя колодочками воинских наград, он висит в витрине. В этом тоже чувствуется открытость, которая не может не вызвать доверие у посетителя.
Нам повезло: смотритель музея оказался на месте. Хотя уже собирался уезжать — у стены дома стоял велосипед, а брючины смотрителя были схвачены бельевыми прищепками. Станислав Федорович Серков, в прошлом — директор Гилевской восьмилетки, сейчас на пенсии. Он рассказывает и показывает небогатое убранство музея, альбомы с фотографиями, копии документов, какие-то вещи, принадлежавшие генералу. Из рассказа как-то сама собой складывается не только жизнь генерала Федюнинского, а общая жизнь Елены Владимировны и Ивана Ивановича Федюнинских. Это Елена Владимировна, после смерти генерала в 1977 году, стала хлопотать о создании музея. Это она отдала сюда, безусловно, дорогие ее сердцу предметы и подарки, которые дарили Ивану Ивановичу его сослуживцы по 54-й армии и по 2-й Ударной. Может быть, женским сердцем своим она понимала зыбкость нашего отношения к собственной истории и думала, что в родной для нее и для Ивана Ивановича деревне все это лучше и бережнее сохранится? Сохранилось.
В связи с 40-летием военной службы генерала армии Федюнинского в 1959 году сослуживцы подарили ему настольное панно — оно хранится в музее деревни Гилево. На деревянной поверхности — точки и линии, их соединяющие: 1919 — Польша, 1924 — Даурия, 1929 — КВЖД, 1939 — Халхин-Гол, 1940 — Ковель, 1941 — Ленинград, 1947 — Архангельск, 1948 — Армения, 1952 — Германия, 1954 — Тбилиси, 1957 — Ташкент.
В эту служебную паутину не попала Тюмень, куда после ранения в боях с поляками был направлен в распоряжение уездного военкомата красноармеец Федюнинский. Отсюда, из Тюмени, через пехотную школу во Владивостоке началось его восхождение по командной лестнице. И рядом с ним, по всем этим точкам — местам службы — была единственная и несравненная жена Елена Владимировна. Его Лёля, так он ее называл.
Можно только предполагать, как красный командир Федюнинский скрывал в своих официальных анкетах-самодоносах непролетарское происхождение Лёли — дочери священника Гилевской церкви, разрушенной во время коллективизации. Не отрекся от любимой, хотя знал, что такое чувство может ему дорого обойтись. Будущий маршал Василевский отказался от отца-священнослужителя, и Сталин даже как-то попенял ему, что напрасно, мол, он так поступил, что, дескать, «сын за отца не отвечает». Но все служивые люди в стране советской знали: еще как отвечает.
1929 год. За участие в разгроме китайских милитаристов во время конфликта на КВЖД командира 6-й роты 106-го Сахалинского полка Федюнинского наградили орденом Красного Знамени — первым из пяти его орденов такого номинала. За Хасан получил Красную Звезду. А на Халхин-Голе, в июле 1939-го, когда его 24-й мотострелковый полк проломил оборону японцев на горе Баин-Цаган, стал Героем Советского Союза. Тогда же Федюнинского заметил комкор Георгий Жуков. Взял с собой в Киевский особый военный округ командиром 15-го стрелкового корпуса в 5-й армии, которой командовал еще один герой Халхин-Гола генерал-майор танковых войск Потапов. 22 июня 1941-го они вступили в войну с немцами и отступали на восток. В августе Жуков отозвал Федюнинского на Западный фронт, на 32-ю армию. Армия Потапова оказалась в окружении, командарм попал в плен. Отправляясь в Ленинград, где стало совсем худо, тот же Жуков забрал с собой и Федюнинского. Сменивший его на 32-й армии генерал-майор Вишневский в октябре попал в плен под Вязьмой.
Кто хранил Ивана из Гилево от гибели и от позора плена? Жуков? А может, любовь Лёли, которую он преданно любил? И, как в песне, его «эта вера от пули хранила».
В музейной экспозиции есть фотография: генерал Федюнинский и Елена Владимировна, которой он, опять же не как другие военачальники, не присваивал воинских званий и не награждал орденами и медалями, сидят на берегу Балтийского моря, на острове Рюген. Май 1945-го! Победа! Впереди новые назначения, переезды, радости и тревоги. Не зря одна из книг военных мемуаров Федюнинского названа «Поднятые по тревоге».
Наградами Иван Федюнинский не обижен. Кроме пяти орденов Красного Знамени, четыре ордена Ленина, два Суворова и столько же Кутузова. Но вторую Золотую Звезду он так и не получил, хотя представляли его несколько раз после декабря 1943-го, когда он уже командовал восстановленной 2-й Ударной. Может быть, история с изменой Власова, который командовал 2-й Ударной армии первого формирования, привела к неприязненному отношению Верховного ко всему этому соединению? Хотя оно ничем себя не запятнало, а в сентябре 1944 года совместно с 8-й армией и входившим в ее состав Эстонским стрелковым корпусом молниеносным броском освободило Таллин.
Об этом факте, который старательно вымарывает из истории Эстонии нынешнее правительство, свидетельствует постановление N 90 от 8 июня 1973 года исполкома Совета депутатов трудящихся г. Таллина: «за выдающиеся заслуги, проявленные при освобождении. г. Таллина от немецко-фашистских захватчиков, присвоить звание Почетного Гражданина г. Таллина генералу армии Ивану Федюнинскому».
И улица Федюнинского в городе была. И его музей в школе N 12. И Бронзовый солдат из 2-й Ударной армии стоял в центре Таллина, охраняя павших при освобождении города красноармейцев Федюнинского. Как напоминание о том, что саперы 2-й Ударной, разминируя центр города, обезвредили свыше ста тонн немецкой взрывчатки. Если бы промедлили в своем смертельном броске бойцы и командиры, что осталось бы от древнего города?
Эта правда о войне и ее героях по особенному воспринимается 22 июня в музее деревни Гилевой.
… Несколько слов о сегодняшнем хранителе музея. Станислав Федорович, в бытность директором школы, построил гилевский мемориал. На его плитах — фамилии погибших на войне солдат из трех деревень: Гилевой, Кокшаровой и Скородума. Когда стали уходить из жизни вернувшиеся домой фронтовики, стелу продолжили и записали имена всех. На стеле мы увидели знакомую фамилию — Серков Ф.М.
— Это мой отец, — сказал Станислав Федорович. — Он пропал без вести под Ростовом-на-Дону в сорок втором.
… 30 июля исполняется 110 лет со дня рождения Ивана Ивановича Федюнинского. Станислав Федорович надеется, что на этот юбилей приедут в гости и жители тюменской улицы Федюнинского.
***
фото: Жизнь в фотографиях;Речка Кармак;Смотритель Серков;Горница;Гилевский мемориал