Река видит, как город живет
— Никогда не променял бы реку на море, — говорит капитан теплохода «Тюмень» Константин Бросалин. — Нужен особый склад характера, чтобы подолгу жить вдали от берега, от семьи. То ли дело река — видишь, как люди живут, как строятся города.
С Константином Юрьевичем мы познакомились во время прогулки по Туре. Этим летом по ней курсируют сразу три прогулочных теплохода: еще «Тюмень-2» и «Москва-168». Все принадлежат одному хозяину. Не речпорту, как раньше, а частному предпринимателю. У прежнего хозяина экскурсионные маршруты себя не оправдали, а частник решил организовать дело по-новому. Вместо курса на Верхний Бор переориентировался на Мыс. Отчаливают теплоходы от временной пристани, построенной в зоне отдыха Заречных микрорайонов. И — мимо Зареки, строящейся набережной, всех четырех мостов через реку — от вантового до совмещенного. На Мысу, в районе судоремонтно-судостроительного завода теплоход разворачивается. На обратном пути можно внимательно рассмотреть, что делается на противоположном берегу.
Да и сами суда стали другими.
— Раньше были большие, с каютами, они могли совершать многодневные рейсы, — рассказывает капитан. — Этот предназначен для двух-десятичасовых прогулок. Он более легкий, выполнен из современных материалов, оснащен новым навигационным оборудованием, всеми средствами безопасности.
За счет легкости уменьшилась осадка судна — оно стало более маневренным и способно выполнять рейсы даже когда уровень воды в Туре низкий. Что же касается тонкостей навигации, их капитан Бросалин изучил за полтора десятка лет до мельчайших подробностей и может вести теплоход чуть ли не с закрытыми глазами. Только этим Константин Юрьевич не грешит, он даже теоретически не готов рисковать безопасностью пассажиров.
— Для каждого пассажира предусмотрен спасательный жилет, есть надувные шлюпки — все, как положено, — поясняет он.
Это не лишние предосторожности. В команде теплохода не все такие «речные волки», как Бросалин. К примеру, для матроса Галины Газиевой это первая навигация.
— Я побаивалась сначала, -рассказывает Галина. — Плавать не умею и думала, что будет укачивать. Оказалось — все хорошо.
Она говорит, что и пассажиры нередко опасаются. А потом уходят довольные, благодарят.
— Это очень приятно. Я люблю работать с людьми.
В обязанности Галины во время рейса входит поддержание порядка на нижней и верхней палубах. В нашем рейсе была детская программа — клоунесса развлекала малышей играми. Те были в восторге. А у родителей появилось время насладиться видами города.
Зоя Васильевна, бабушка пятилетней Александры, призналась, что в последний раз вот так плавала по реке 20 лет назад.
— Тогда теплоход был больше, но зато и народу на нем — как селедок в бочке. Не присесть. Билеты-то раздавали бесплатно — через профсоюз.
Так вышло, что и в этот раз им с внучкой билеты достались от профсоюза, только уже не с бабушкиного предприятия — пенсионерам такие подарки редко делают, а от дочери. В свободной продаже взрослый билет стоит 400 рублей, детский — 200.
… Прибрежная жизнь завораживает. Старинные купеческие дома чередуются с многоэтажными новостройками. В частном секторе еще интереснее — там красавчик жеребец жует травку, тут в тенечке отдыхает корова. Не отстают от парнокопытных и люди. Одни загорают, другие, несмотря на запреты, купаются. Вот мужчина вытягивает из воды сетку с рыбой. Крупная.
— Неужели такая в Туре водится? — удивленно спрашиваю капитана.
— Водится, — говорит он. — Еще и не такая.
— Так ее есть нельзя, вода же грязная.
— Нет, в последнее время вода в реке стала чище, — утверждает Константин Юрьевич. — Предприятия постепенно переводят дальше от центра города — вниз по течению. Фанерный комбинат переезжает на Лесобазу…
«А другие закрылись или едва держатся «на плаву», — приходит в голову мысль.
Позже, когда теплоход проплывал мимо судостроительного на мысу, Бросалин рассказал:
— Заводу перед самым дефолтом сделали большой заказ — два танкера. Да так и не выкупили. Сейчас стоят, ржавеют.
На горизонте появляется катер. Когда подходит поближе, капитан переключает какие-то кнопки.
— Зачем это?
— Мы посигналили друг другу. Что расходимся левым бортом.
— Так ведь и так все видно, зачем сигналить?
— Положено, — терпеливо объясняет Константин Юрьевич. — Всегда надо учитывать человеческий фактор. У нас есть рация, но и световые сигналы нужны. Человек может сказать одно, но отвлечься на секунду и сделать что-то не так.
Я оставляю капитана, чтобы не мешать ему работать, и иду смотреть на реку. И тут на правом берегу замечаю почерневшие от времени бревна, торчащие из воды. «Может, это фрагмент старинной набережной?» — закрадывается догадка. А что? Нашли же не так давно в центре города фрагмент деревянной мостовой вековой давности… Хотя, может, это просто старый причал. Сколько все-таки интересного могла бы рассказать об истории города старушка-Тура. Но она предпочитает, молча нести свои воды к Иртышу.
… Еще один член команды — рулевой-механик Максим. Молодой парень, учится на 4 курсе тюменского речного училища N 14. Сейчас у него практика. Когда теплоход причаливает к берегу, Максим идет швартовать судно. Сделать это не так-то просто: нужно, чтобы борт плотно коснулся причала — для безопасной высадки пассажиров. А теплоход раскачивает на волнах, и Максим вынужден балансировать, как канатоходец, чтобы подтянуть многотонную махину ближе к берегу.
— Когда корабль отчаливает, говорят: отдать швартовы. А когда причаливает, что нужно говорить? — спрашиваю Максима.
— Подать концы, — серьезно отвечает будущий капитан и скрывается в рубке.
***
фото: Капитан Константин Бросалин;Отдать швартовы;Берега усеяны купающимися