Нефть ГУЛАГа
Окончание. Начало в N161.
Угроза захвата ключевых нефтяных регионов — Кубани, Грозного и Баку — остро поставила проблему поиска нефтяных месторождений между Волгой и Уралом и в Сибири. Там разведка нефти затягивалась как по объективным причинам (оторванность от крупных научных центров, отсутствие кадров и техники), так и из-за неуверенности и страха геологических служб перед НКВД.
Управляющий трестом «Востокнефть» К.Р. Чепиков после двухлетнего пребывания в Ухтижемлаге боялся ответственности за утверждение мест для бурения скважин. Будущий руководитель Главтюменнефтегаза и Герой Социалистического Труда В.И. Муравленко избежал ареста только благодаря срочному переводу из Куйбышева на Сахалин.
До войны геологи искали нефть повсеместно: от Ленинграда до Вилюйска в Якутии. При этом реальные признаки нефти встречались в не обжитых и обустроенных северо-западных и центральных областях РСФСР, украинском Донбассе и сибирском Кузбассе, а в сельскохозяйственных районах Татарии и Башкирии, таежно-болотистых дебрях Остяко-Вогульского национального округа, приполярном Тиммане и на Камчатке. Как сказал Байбаков: «Вместо концентрации максимальных средств на разведке в районах «Второго Баку» (Урало-Поволжье), Главгеология забросила оборудование в Сибирь и Якутию, отдаленные от железной дороги».
Для тяжелого 1942 года это обстоятельство имело принципиальное значение: воевавшей стране было не по силам освоение возможных сибирских нефтяных месторождений (открытие тюменской нефти отодвинулось на два десятилетия).
Война внесла существенные коррективы и в хозяйственную деятельность НКВД. Количественно и качественно изменилось «население» ГУЛАГа. В 1941-1943 годах в действующую армию «передано 975 тысяч осужденных за бытовые, имущественные и должностные преступления». Чрезвычайно высокой в годы войны была смертность в ГУЛАГе: согласно ведомственной статистике, умерли один миллион пять тысяч заключенных. Значительная часть заключенных страдала от истощения и болезней. Герой известного рассказа А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» красноармеец 2-й Ударной армии, вышедший из окружения, но отправленный в Ухтижемлаг Шухов вспоминал, как «в Усть-Ижме в сорок третьем доходил. Так доходил, что кровавым поносом начисто его проносило, истощенный желудок ничего принимать не хотел».
Недостаток заключенных в какой-то мере компенсировался использованием так называемой «трудармии». В ней было в частности 400 тысяч советских граждан — немцев, финнов, румын. Многие из них содержались в лагерях наравне с заключенными. В последний период войны все активнее в качестве рабочей силы использовались военнопленные и контингенты проверочно-фильтрационных лагерей (советские военнослужащие, освобожденные из плена, и жители оккупированных территорий СССР, угнанные на работу в Германию).
Ухтижемлаг оставался единственным предприятием (Ухтокомбинат), осуществлявшим освоение нефтяных и газовых месторождений Коми АССР. Здесь добыча нефти увеличилась более чем в два раза, с 79 тыс. тонн в 1941 году до 179 тыс. тонн в 1945-м. Несмотря на небольшой объем добычи, ухтинская нефть имела большое значение для обеспечения нефтепродуктами осажденного Ленинграда. НКВД активно использовал заключенных на строительстве других объектов нефтяной промышленности, в частности, магистрального нефтепровода Астрахань — Саратов, газопровода Саратов — Москва и нефтеперерабатывающего завода в Омске.
Выступая 2 февраля 1945 года на Всесоюзном техническом совещании по интенсификации добычи и бурения, недавно назначенный наркомом Байбаков отметил: «Сейчас нам, товарищи, предстоит более грамотно подойти к вопросам строительства нефтепромыслов. Если мы имели серьезные отставания в области обеспечения строительства необходимой рабочей силой, то в 1945 году мы будем иметь сдвиги. Достаточно сказать, что в деле строительства промыслов включена такая серьезная организация, как НКВД. Эта организация сейчас помогает резко исправлять те недочеты, которые имели место до сегодняшнего дня». То есть послевоенная « модернизация» нефтяной отрасли представлялась сталинскому руководству лишь в форме принудительного труда заключенных-нефтяников.
27 августа 1949 года министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов и секретарь Коми обкома ВКП(б) Г.И. Осипов направили заместителю председателя Совета Министров СССР Л.П. Берии письмо.
«По указанию товарища Сталина 20 лет тому назад в августе 1929 года были начаты работы по промышленному освоению Ухтинского нефтегазового района Коми АССР.
За 20 лет в тяжелых условиях Севера, в болотистой тайге создан крупный промышленный комбинат в составе двух нефтедобывающих районов с годовой добычей в 1949 году 450 тысяч тонн нефти, газового промысла с суточной добычей газа 2,5 миллиона кубических метров, нефтеперерабатывающего завода мощностью 250 тысяч тонн в год, группы сажевых заводов общей производительностью 24 тысячи тонн газовой сажи в год, рудника по добыче природного асфальтита и завода по извлечению радия из радиоактивных вод.
… Силами комбината построен город Ухта и более десяти поселков при промыслах и предприятиях. . В настоящее время на комбинате работает 48 300 человек, из них 1668 — инженерно-технических работников».
В связи с юбилеем комбината предлагалось наградить орденами девять специалистов, осужденных за контрреволюционные преступления в 1929-1941 гг., отбывших срок наказания и в настоящее время «работающих по вольному найму в Ухтижемлаге».
Сколько же всего таких «специалистов» работало тогда в нефтяной отрасли?
По справке МВД СССР на 1 декабря 1946 года 51-му министерству, включая министерства просвещения и здравоохранения, было выделено 4032810 заключенных (!). Из них министерству нефтяной промышленности и министерству по строительству топливных предприятий — 183920. В том числе заключенных в лагерях — 39147, спецпереселенцев (мобилизованных немцев и «власовцев» — 39363, военнопленных немцев — 78170, интернированных (других иностранных граждан) — 10331.
Еще 1 октября 1942 года Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление «О поручении Берия Л.П. наблюдения и оказания повседневной помощи нефтяной промышленности». Куратором этой отрасли нарком внутренних дел, а с 1946 года — зампред Совмина оставался до своего ареста 26 июня 1953 года. Г.М. Маленков предлагал не расстреливать его, а назначить министром нефтепрома (неизвестно, как бы развивалась эта отрасль), но Н.С. Хрущев и другие партийно-государственные «вожди» настояли на расстреле. Но еще при Берии, 18 марта 1953 года, было принято постановление правительства о передаче из МВД в ведение хозяйственных министерств, включая Миннефтепром, всех строительных и промышленных предприятий.
А о работавших на этих предприятиях людях впервые вспомнили в докладе президента СССР М.С. Горбачева по случаю 45-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне: «. Эти беззаконно лишенные честного имени и гражданских прав, оклеветанные, подконвойные люди тоже вносили вклад в Победу: добывали нефть Ухты, уголь Воркуты, лес Сибири, руду и золото Магадана. Наперекор своей трагической судьбе, не щадя себя, эти люди работали для Победы».