Аномальная территория
— Ну, ты, кобыла, убери фотоаппарат, — цедил сквозь зубы здоровый бугай в адрес молоденькой девчушки-фотокорреспондента. — Приду в вашу редакцию, порву в клочья…
Журналисты — народ недоверчивый, привыкли все, что нам говорят, делить на два и проверять любую информацию. Поэтому, выслушав рассказ женщины преклонных лет о соседях по общежитию, которые ведут себя по-хамски, угрожают ей и ее дочери расправой и уже не раз распускали руки, я решила познакомиться с этими соседями. Вот и познакомились…
Валентина Константиновна Сперанская — учитель русского языка и литературы. Большую часть жизни прожила в Узбекистане, куда судьба забросила ее родителей еще во времена глобальной индустриализации. Там в 1941 году она пошла в школу, там же окончила Ташкентский институт русского языка и литературы. Там вышла замуж, родила дочь, учила детей в кишлаках и в городе, где после долгих мытарств обзавелась двухкомнатной благоустроенной квартирой.
Люди старшего поколения помнят популярную в те времена песню «Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз». Нас воспитывали интернационалистами. Но в начале 90-х, после капитуляции советской власти, тысячи семей в многонациональном государстве остались без адресов. Из бывших союзных республик люди не титульных национальностей вынуждены были бежать, успев захватить лишь самое необходимое. Сперанские уехали в Тюменскую область. У них здесь не было ни родных, ни друзей, но это единственное место на земле, кроме Ташкента, которое они знали: дочь Маргарита училась в Тюменском институте культуры, а позже работала учителем музыки в одной из сельских школ.
— Мы продали квартиру в Ташкенте, — рассказывает Валентина Константиновна. — Денег, по нашим подсчетам, хватало на домик в поселке. Но пока мы ехали, пока искали жилье, цены росли. Нам не хватило на дом трех тысяч рублей. Стали снимать.
Цены на аренду тоже не стояли на месте, и деньги, вырученные за ташкентскую квартиру, быстро растаяли. Пенсия у Валентины Константиновны — мизерная, зарплаты дочери-музработника едва хватало сводить концы с концами. Чувство вины перед престарелой матерью, вынужденной скитаться по чужим углам, собственная бытовая и личная неустроенность расшатали нервную систему молодой женщины. Ей не раз приходилось обращаться к врачам, встать на диспансерный учет у психиатра.
Сперанские пытались найти выход: обращались к властям, получив статус беженцев, встали в очередь на получение жилья. Но шли годы, а просвета в их жизни так и не наступало. В ноябре 2005 года женщины в прямом смысле слова остались без крыши над головой.
— Про тот случай даже написали в газете, — говорит Валентина Константиновна. — После этого городская администрация выделила нам комнату в общежитии.
Комната, где мы сидим, напоминает склад. Коробки — в несколько рядов до потолка (кажется, их так и не разбирали со времен бегства из Узбекистана), холодильник, комод, стол, где соседствуют электроплитка и швейная машинка, диван — больше здесь просто ничего не поместится. Да, еще два кота — их, тоже брошенных на произвол судьбы, подобрали на улице. Котам много места не надо -спят на коробках или под диваном.
По документам, Сперанским выделили жилплощадь в 20 квадратных метров на двоих (комната выглядит намного меньше), это в пределах социальной нормы. А значит, государство вправе снять с себя дальнейшие обязательства перед беженцами, как и сам статус беженцев. Чем оно не преминуло воспользоваться.
— А проблемы с соседями, когда начались? — задаю вопрос, из-за которого мы здесь и оказались: Валентина Константиновна вновь обратилась в газету. В этот раз речь идет уже не о жилищной проблеме. Хотя именно она стала камнем преткновения.
— Да сразу, как мы сюда переехали, так и начались, — отвечает старушка. — Соседи-то почти все пьющие, а кухня одна на восемь семей. Они как соберутся компанией, да как начнут курить, дышать ведь нечем. А попросишь открыть окно, ругаются матом.
Однажды, рассказывает Валентина Константиновна, пьяный сосед вытолкал ее зимой на балкон со словами: «Тебе нужен свежий воздух, иди, освежись!» Дальше — больше, на женщин стали нападать прямо в коридоре, оскорблять, осыпать угрозами.
— Мы несколько раз вызывали милицию. Приходил участковый, но ничего не менялось. Нам говорят: кухня общая, значит, соседи могут на ней пить и курить.
На днях, после очередного нападения в коридоре, Маргарита Сперанская сама отправилась в милицию — чтобы взять справку о телесных повреждениях, которые ей нанес сосед (руки у дочери были в синяках, утверждает Валентина Константиновна, на ноге ссадина — в нее запустили табуретом). Но вместо справки о побоях Маргариту Сперанскую отправили… в психушку.
— Она позвонила из машины «скорой помощи», сказала, что ее везут в Винзили насильно…
Валентина Константиновна говорит, что хоть ее дочери и приходилось обращаться к психиатру по поводу расшатанных нервов, она никогда не была буйной и не представляет опасности для окружающих. (Посмотрела бы я, как поведет себя человек с самыми крепкими нервами, если на его глазах начнут издеваться над старенькой мамой!)
По закону, решение о принудительном лечении может принять только суд. Он состоится на этой неделе. Вот уже вторую неделю Маргариту Сперанскую держат в психиатрической больнице в Винзилях.
… Выслушав рассказ Валентины Константиновны, мы зашли на кухню, в которой должны готовить и принимать пищу полтора десятка жильцов этого муниципального общежития. На единственном столе увидели нехитрый натюрморт: тарелка с пельменями и бутылка водки.
— Пятница — святой день, — заявила жена бугая, набросившегося позже на нас с оскорблениями. А потом пригласила меня отойти в сторону и показала удостоверение: «младший сотрудник судебно-медицинской экспертизы».
— Ваш муж всегда такой буйный? — поинтересовалась я.
— Это у нее дочь буйная, — кивнула она на Сперанскую. — Она сейчас в психушке!
… В памяти сами собой всплыли сатирические миниатюры Аркадия Райкина. История Сперанских как будто списана с одной из них — той, где пожилая учительница встречает бывшего ученика, ставшего известным артистом. Он узнает, что эта интеллигентная женщина живет в коммуналке, где менее интеллигентные соседи превратили ее жизнь в кромешный ад. И он приходит ей на помощь. Не будучи ни госслужащим, ни богатым бизнесменом (тогда таковых еще не было), он не может переселить старушку в другую квартиру. Артист перевоплощается в алкаша и, разговаривая с соседями на их же языке (другого те не понимают), ставит зарвавшихся хамов на место.
Сюжет тот же, а развязка совсем другая.
***
фото: Валентина Сперанская