24 вопроса Александру Моору
Во вторник в редакции «Тюменского курьера» состоялась встреча журналистов с Александром Моором, главой администрации города.
Важно было узнать, какими каждой стороне видятся городские проблемы и пути их решения, в чем различаются наши позиции, в чем они схожи. Мы, конечно, не должны быть одинаковыми, но чтобы дело двигалось — надо действовать в унисон.
Без предварительных монолога и вступления Александр Моор сразу предложил перейти к диалогу в режиме: вопрос-ответ. Поэтому разговор начался без раскачки, с места в карьер.
Курьер: — Александр Викторович, вы проработали в должности главы администрации города больше месяца. И как вам эта «сковородка»? Довольны ли вы собой?
Моор: — Я знал, на что соглашаюсь, и пока не разочарован. Даже наоборот — чувствую хороший задор, желание сделать больше полезного. Так что работаю с большим удовольствием. Меня даже спрашивают: «Как так, до десяти вечера работаешь, а с утра — снова на работе?» Когда работа нравится, время не имеет значения.
К: — Каким вам представляется соотношение между возможностями, данными должностью, и ответственностью? 50 на 50? Или ответственности больше, чем возможности что-то изменить?
М: — Ответственности всегда больше. По сложившейся в России традиции, чем ниже уровень власти, тем ответственности больше, а возможности ниже. Но нам в Тюмени — грех жаловаться. В тех субъектах федерации, где нет взаимодействия с региональной властью, муниципальной приходится туго. Трудно решать городские проблемы в рамках только муниципального бюджета. В Тюменской области — совсем другая ситуация, и работать намного легче.
К: — Тогда вопрос, связанный уже с журналистской работой. Журналистам часто отказывают в предоставлении информации, мол, пишите запрос, рассмотрим, посмотрим… Где же грань между информационной открытостью и «профессиональной» закрытостью чиновников?
М: — На вопросы, которые не требуют свода документов и дополнительного изучения темы, вполне можно отвечать в режиме онлайн. Некоторые чиновники используют запрос как стандартную отговорку. Как найти эту грань? Надо просто действовать в рамках разумного. Есть вопросы, на которые в рамках полномочий и компетенций могут быть даны быстрые и четкие ответы. Если чиновник сходу не может на них ответить — что он делает на своей должности?
К: — А чего чиновники больше боятся: сказать не то? Показать, что не знают? Или, что сказанное не понравится начальнику?
М: — Не исключаю и случаев, что люди просто боятся сказать лишнее, опасаются, что журналисты предоставленную им информацию неправильно интерпретируют. И надо быть честным — такие случаи бывают.
К: — Конечно, бывает и такое. И не только у чиновников. Но если совсем не доверять друг другу, если не начать ступать на лед общения, никогда не узнаешь — твердый ли он. Как убедить чиновников, что не убегать надо, а идти навстречу?
М: — Только личным примером. Журналист не может быть профессионалом во всем, поэтому для понимания темы необходимы совместные встречи и беседы. Чтобы потом более объективно преподносить информацию.
К: — Читаете ли вы газеты и откуда берете информацию о том, что происходит в городе?
М: — Во-первых, мне готовят «выжимку» из того, что публикуется, показывается и говорится о деятельности администрации города. А сам, если честно, успеваю прочитывать только «Тюменский курьер», особенно первую страницу, где можно коротко, и сжато узнать обо всем, что происходит в городе.
К: — Какие, на ваш взгляд, в городе — самые болевые точки, на что в первую очередь надо обратить внимание?
М: — Таких точек много. Их можно разделить на две группы. Одни для решения требуют системного подхода, другие, скорее, тактические, могут решаться и сегодня.
Главной проблемой, которая требует многолетнего системного подхода, является, конечно, теплоснабжение и реконструкция сетевого хозяйства. Сейчас мы готовим поправки в бюджет по программе реконструкции и капитального ремонта сетей. С учетом всех источников финансирования получится, наверно, чуть больше миллиарда рублей. При этом только на замену сетей направят более 800 миллионов рублей, остальные средства пойдут на реконструкцию центральных тепловых пунктов. В целом должно быть реконструировано почти 40 километров тепловых сетей. Это — серьезная работа. И она связана с определенными неудобствами для горожан.
Фактически за три-четыре месяца — с 1 июня до 1 октября — надо завершить реконструкцию на 30 участках, разных по протяженности — от сотни метров до двух километров. Необходимо максимально эффективно выстроить план-график работ, чтобы не раскапывать весь город одновременно. И если уж участок раскопан — выполнить объект полностью, восстановить покрытие, благоустройство и только тогда уходить. При таких объемах работ (даже в 2008 году было выполнено меньше) потребуется колоссальное организационное напряжение. И нам очень важен хороший общественный контроль, ответная реакция населения: где происходит затягивание сроков, где работы ведутся плохо? При таком количестве объектов детально контролировать все — почти невозможно. Тем более что параллельно начнут и ремонтировать сети Водоканала, и вести фрезерование дорог… Конкурсы мы будем проводить только с условием оплаты по окончании работ. Это будет некий страховочный механизм от недобросовестных подрядчиков. Никаких авансов и оплат частями. Во-вторых, по каждому участку составим подробный график по дням, с указанием, где должны начаться работы, а где и когда — закончиться.
К: — Как же сделать, чтобы общественный контроль стал действительно общественным? Может, поставить на каждом объекте щит с указанием номера участка, названия предприятия, ведущего работы, сроков окончания? Тогда жители смогут точнее сказать, где, у кого и что не так…
М: — Думаю, это возможно. Подобные щиты устанавливают же на строительных объектах. И там, где технадзор не сможет за всем уследить, проконтролируют граждане.
К: — Есть ли у нас в городе схема подземных коммуникаций? Часто слышишь: начали копать одно, порвали другое.
М: — Схема существует, но только по тем сетям, про которые знаем. Город в советское время строился ведомствами, а они работали по принципу: где мой дом, туда и трубу тяну. Теперь каждый год выявляются бесхозные сети, но кто знает — сколько их еще? Хотя, конечно, рвут и те сети, которые известны, но это — просто разгильдяйство.
К: — Как вы относитесь к обрезке деревьев на столб, которая продолжается в городе? Что еще надо сделать, чтобы это прекратилось?
М: — Я посмотрел все выданные распоряжения на обрезку деревьев. Нигде не написано: «Обрезать на столб». Например, про те, что возле школы N 30, написано: «Обрезка на три четверти веток». А на проезде Геологоразведчиков речь шла об обрезке половины длины веток. Нигде не говорилось о срезке под самый корень. Мне кажется, что это исключительно вопрос контроля. Кто виноват — сами подрядчики или рабочие, которые приехали с пилами и обрезали так, как им удобно? Не думаю, что у кого-то есть выгода от размеров этой обрезки. Тем не менее, по всем случаям проведут служебное расследование и выяснят: соответствуют ли выполненные работы тем предписаниям, которые выданы. А если не соответствуют — определят, кто в этом виноват.
Стоит вообще разобраться с тем, зачем мы так деревья обрезаем? Эти действия понятны, если есть технологическая необходимость, угроза обрыва проводов или обрушения. Но с точки зрения эстетики — такие культяпки выглядят странно.
К: — Мы посчитали, что за последнее время город потерял много зеленых насаждений. Причем там, где не было расширения дороги или строительства автостоянки.
М: — Надо изучить баланс вырубленного и посаженного. Есть ли диспропорции по районам? Может, в одном вырубали, а высаживали в другом…
К: — В продолжение весенней темы. Достаточно в городе ливневой канализации? И каковы перспективы нового строительства?
М: — Ливневка есть, но ее мало. Я дал поручение подготовить полную информацию о том, где в городе проходит ливневая канализация и в каком она состоянии. Во-первых, надо посмотреть возможности очистки существующих речек и ручейков. Во-вторых, изучить топографию города с учетом высот и уклонов, определить, куда естественным образом движется вода. Когда эта картинка появится, станет понятен план действий первоочередных и на перспективу. Хочется понять, почему в городе так грязно, когда проходит дождь? Наверно, не оптимально устроен отвод всех вод.
К: — В городе есть улицы, на которых нет твердого покрытия. Будут ли их отсыпать?
М: — Если мы хотим комплексно развивать окраины, необходимо разработать программу — с планом мероприятий, сроком исполнения и финансированием. Пока был лишь план под названием «Окраина».
К: — Многие водители просто жаждут посмотреть, из чего делается ямочный ремонт? На асфальтовые заводы не пробиться, а дорожные работы так засекречены, как будто они входят в программу «Космос»…
М: — За дорожными работами должен вестись технический контроль, но и я постоянно задаю себе вопрос о качестве ремонта. Здесь, на самом деле, вопрос соблюдения технологии, начиная от подготовки асфальтобетонной смеси на заводе, ее доставки, температуры и технологии укладки. Даже небольшое отклонение на любом из этапов сказывается на результате.
К: — А есть ли в городе улица, по которой вы ездите с удовольствием?
М: (после паузы) — Наверно, дорога на аэропорт «Рощино» и мост «Стрела».
К: — Контролирует ли кто-нибудь названия, которые выбирают для новых точек общепита и торговых центров? Например, в ста метрах от здания администрации города открыто кафе под названием «Малина». Известно ведь, что означает это слово на воровском жаргоне.
М: — Название носит заявительный характер, разрешения и согласования тут не требуется. Это — свобода бизнеса.
К: — Разве это — свобода? Скорее, разнузданность.
М: — Но ведь закон не нарушается. И с точки зрения предпринимателя наши ограничения воспримут как административные барьеры. Здесь — очень тонкая линия. Мы же строим правовое государство…
К: — А можем ли мы гордиться чем-то таким, чего нет у соседей?
М: — Думаю, мы можем гордиться своей социальной сферой. Конечно, с определенными оговорками. И все же, ход мысли, который есть у власти, прежде всего областной, — правильный. Мы быстро продвигаемся в этом направлении.
К: — В городе строятся современные медицинские центры, а фельдшерско-акушерских пунктов на окраинах — мало. Наверное, одно не должно исключать другого. Первичная медицинская помощь должна быть доступной.
М: — Вопрос не в том, много ФАПов или мало, а в том, чтобы у человека была возможность пройти обследование. Честно сказать, люди не сильно к врачу рвутся, особенно мужчины в самом опасном возрасте, от 50 до 55 лет. А когда в рамках нацпроектов или за счет средств областного бюджета проводится диспансеризация, выявляются уже запущенные заболевания. И, считаю, что возможность пройти комплексное обследование, диспансеризацию есть у каждого. Было бы желание…
К: — Совсем не обязательно, чтобы прием вел доктор медицинских наук, иногда достаточно, чтобы рядом был фельдшер, который может просто горло посмотреть, давление измерить… Не бросаемся ли мы из крайности в крайность — или все, или ничего? Ведь кроме вертикальной медицинской структуры должна быть и горизонтальная…
М: — Надо соблюсти баланс. Не обязательно строить ФАПы возле каждого подъезда, надо же учитывать, что обслуживание каждого сооружения требует эксплуатационных затрат. Копеечка к копеечке, а по всему хозяйству набирается приличная сумма.
К: — В ту же тему: надо ли, на ваш взгляд, ликвидировать в городе так называемые временные сооружения — маленькие ларечки и киоски?
М: — Нет, они будут жить. Разрабатывается схема размещения временных объектов. И я считаю, что мы должны оставить максимальное их количество. Мы много лет людей «тренировали», держали их в подвешенном состоянии. Такое положение надо в корне менять. Да, есть случаи, когда место расположения объекта не проходит по нормам. Но если несоответствия не критичные, получить согласование возможно. Все зависит от поставленной задачи. Как говорится, можно найти цитату у Маркса, чтобы оставить ларек, а можно, и чтобы снести.
К: — Увеличится ли количество площадок для выгула собак?
М: — Обязанности по организации таких площадок возложены на управы административных округов. Конечно, как цивилизованный город мы должны определить нормативы их размещения. И при формировании нового микрорайона, кроме детских садов, школ, поликлиник и детских площадок, предусматривать и места для выгула собак.
К: — Почему в перечне того, чем город гордится, вы не упомянули наш пилотный проект — «Энергоэффективный квартал»?
М: — Я привык все оценивать по конечному эффекту. Зачем мы стремимся к энергосбережению? Чтобы экономить. Но в понимании сути энергосбережения важно не допустить ошибки. Да, если люди счетчики поставят, окна заменят, крышу поменяют — платить станут меньше. Но только один год. На следующий год тарифы вырастут… И опять экономные за платят меньше, с учетом энергосбережения. С этой точки зрения, в энергоэффективном квартале люди определенного эффекта еще не почувствовали.
Основная цель проекта не в том, чтобы потратить деньги и показать, какие мы. Задача — выработать бизнескейс, типовые решения, которые можно применять и в других местах. Поэтому и выбран квартал, где дома разной этажности, разного времени постройки и степени износа. Выбор объяснялся и наличием в квартале пяти социальных объектов. Возможно, масштабы эксперимента можно было бы сделать и поменьше…
В апреле мы разработаем методику оценки эффективности проведенных мероприятий. Надо подождать конца следующего отопительного сезона. Тогда и посмотреть, чего мы добились.
К: — Будет ли в Тюмени хотя бы еще один мост?
М: — Новых строить пока не собираемся. В очереди на реконструкцию первый среди существующих — мост в створе улицы Мельникайте. А на улице Монтажников сейчас ведется изъятие земельных участков, вначале там построят пешеходный переход, а уж потом — эстакаду с огромным количеством развязок.
… Наша встреча длилась всего час. Конечно, за это время обо всем не переговоришь, всех тем не обсудишь. Но мы и не пытались объять необъятное. Главное было услышать друг друга и расстаться с уверенностью, что эта встреча не последняя. Будут и другие. Тем для обсуждения всегда хватит.
***
фото: