«Нефтяная вышка» Николая Байбакова
К 100-летию Николая Константиновича Байбакова
Окончание. Начало в N 68.
ПО АНКЕТЕ И ПО ПРИНЦИПУ ЛИЧНОЙ ПРЕДАННОСТИ
Когда Байбаков возвратился в Баку, шел 1937 год… «Все руководители, управляющие, начальники, главные инженеры и геологи «Азнефти» были арестованы и исчезли, — вспоминал главный геолог этого треста А.Г. Алексин. — Времени для выбора новых специалистов практически не было».
Трест «Лениннефть» возглавил 29-летний М.А. Евсеенко. Годом раньше он окончил институт. Отсутствие практического опыта заменили анкетные данные — из семьи рабочего-железнодорожника, член партии, активный общественник…
26-летний Байбаков стал главным инженером треста. Через полгода (!) занял место Евсеенко — того назначили председателем Бакинского горсовета, а через год перевели в Москву — начальником Главного управления нефтедобычи Наркомтяжпрома СССР.
Как отметила Мария Славкина в книге «Байбаков» (издана в серии «Жизнь замечательных людей» и представлена участникам юбилейной конференции в Тюмени), «… Молох репрессий освобождал места в высших эшелонах управления. Вчерашние лейтенанты получали полки и дивизии, а молодые специалисты — комбинаты и главки».
Сегодня известны результаты такого командования войсками в 1941-1942 годах: окруженные и разгромленные немцами соединения Красной армии, миллионы погибших, пленных и пропавших без вести бойцов и командиров…
Репрессии не улучшили положение и в нефтяной промышленности: в 1938 году было добыто 30 186 тыс. тонн нефти, в 1939-м — 30 259. Не хватало горюче-смазочных материалов и высококачественного авиабензина. В стране в очередной раз вводился жесткий режим экономии нефтепродуктов. В керосиновых лавках вновь выстроились очереди.
Байбаков считался выдвиженцем Л.М. Кагановича, который в пору своего руководства Наркомтяжпромом заметил на Всесоюзном совещании нефтяников в Баку 19 февраля 1938 года молодого управляющего трестом «Лениннефть», дал ему объединение «Востокнефтедобыча» в Куйбышеве, а после образования 12 октября 1939 года наркомата нефтяной промышленности назначил своим заместителем.
Под началом «железного наркома» Кагановича Байбаков проработал недолго, однако страх перед ним сохранился у него на всю жизнь. «Ему ничего не стоило, — вспоминал Николай Константинович, — грубо и часто ни за что обругать, обидеть и оскорбить подчиненного. Мог он, толком не разобравшись, под влиянием минуты подмахнуть приказ о снятии с должности лично ему не угодившего, но дельного работника, грозил карами и тюрьмой… И это были не пустые слова».
В июле 1940-го заместитель председателя Совета народных комиссаров Каганович передал нефтяные полномочия новому наркому — 34-летнему партийному выдвиженцу И.К. Седину (19061972). Его заместителя Байбакова в начале войны назначили уполномоченным Государственного комитета обороны по уничтожению нефтяных скважин и нефтеперерабатывающих предприятий. Директивой немецкого командования N 46 от 23 июля 1942 года ставилась задача: «… захватить район Грозного и частью сил перерезать Военно-Осетинскую и Военно-Грузинскую дороги по возможности на перевалах. В заключение ударом вдоль Каспийского моря овладеть районом Баку».
ТРУДНАЯ НЕФТЬ ПОБЕДЫ
Когда немецкие войска прорвали Южный фронт Красной армии, Байбакова вызвал в Кремль Сталин — этот эпизод вошел во все книги о нефтяном наркоме-министре. Книга Славкиной «Байбаков» не стала исключением. Привел его в своем выступлении на конференции и почетный геолог И.И. Нестеров:
— Товарищ Байбаков, — негромким, вполне будничным голосом проговорил Сталин, — Гитлер рвется на Кавказ. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам.
И, чуть-чуть ужесточив голос, добавил:
— Имейте в виду, если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем.
После некоторой паузы добавил:
— Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем.
Историк Л.М. Млечин поразился, что и полвека спустя Байбаков вспоминал жутковатое напутствие Сталина с восхищением.
Чтобы молодой замнаркома нефтяной промышленности не усомнился в реальности такой угрозы, Сталин отрядил в сопровождение Байбакову замнаркома внутренних дел В.Н. Меркулова. Тот, не доверяя советским нефтяникам, привлек к уничтожению нефтяных промыслов на Северном Кавказе английских специалистов. Они поделились опытом консервации скважин на острове Борнео перед его захватом японцами. Байбаков отверг английские методы — наши надежнее. Брать на себя всю ответственность за ликвидацию нефтяных промыслов Краснодарского края он также не стал: дождался приказа по телефону того, кого боялся больше Меркулова, Берии и самого Сталина — члена Военного совета Северо-Кавказского фронта Кагановича. Сначала взорвали нефтеперекачивающие и компрессорные станции, потом скважины. Уже под пулеметным обстрелом врага — электростанцию.
Из Хадыженска через Туапсе и Грозный группа Байбакова выехала в Баку — в книге Славкиной впервые опубликовано недавно рассекреченное постановление ГКО от 14 августа 1942 года «О специальных подготовительных мероприятиях по Бакинской нефтяной промышленности». О подготовке главной нефтяной провинции к уничтожению сам Байбаков никогда не рассказывал. Как вспоминал будущий председатель Совета ветеранов нефтяной компании «Роснефть» Т.Ф. Рустамбеков, «на колесах оказался весь цвет нефтяной промышленности Азербайджана» — добыча нефти в 1943 году была минимальной за все время войны — 17 943 тысячи тонн. Между тем в условиях развернувшегося по всем фронтам наступления Красной армии потребность нефти как сырья для горюче-смазочных материалов росла.
1 октября 1942 года ГКО принял постановление «О поручении Берия Л.П. наблюдения и оказания повседневной помощи нефтяной промышленности». Куратором отрасли нарком внутренних дел, а с 1946 года — заместитель председателя Совета Министров СССР оставался до своего ареста. Когда-то Берия тоже начинал в Баку: в 1919 году закончил с отличием Бакинское механико-строительное училище, работал в конторе нефтяной компании Нобелей. Поэтому назначение земляка — бакинца Байбакова 13 ноября 1944-го наркомом нефтяной промышленности СССР, несмотря на возраст — 33 года (!), случайным не назовешь. Для отставки наркома Седина, считавшегося назначением секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова, Берия, по правилам кадровой политики тех лет, использовал донос секретаря ЦК компартии Азербайджана, а в 20-е годы своего начальника по работе в Азербайджанской ЦК М.Д. Багирова «О злоупотреблении Сединым спиртными напитками во время его командировок в Баку». После пятимесячного томительного ожидания Седина назначили в июне 1945-го наркомом текстильной промышленности СССР, но в октябре 1949-го арестовали по делу жены главы правительства В.М. Молотова — П.С. Жемчужиной (она возглавляла главное управление текстильно-галантерейной промышленности). Жемчужину отправили в Казахстан в ссылку, а Седина приговорили к шести месяцам исправительно-трудовых работ. Стремительное восхождение на нефтяную вышку не гарантировало от падения с нее.
Стиль управления Берии, который также кое-кого восхищает, нарком — министр нефтяной промышленности Байбаков характеризовал такими угрозами в свой адрес: «Переломаю ноги», «посажу в тюрьму», «пойдешь в лагерь»… Особенно нравилось Лаврентию Павловичу вот это: «Свалю с вышки, на которую ты забрался».
После ареста и расстрела Берии в декабре 1953 года Николаю Константиновичу казалось, что правительственные и ведомственные интриги и провокации закончились. Но его дальнейшая жизнь не подтвердила этой надежды. И тот, кто внимательно прочитает книгу Славкиной «Байбаков», придет к неожиданному выводу: возглавляя с 1965 по 1985 годы Госплан СССР и оставаясь официально проводником и заложником централизованной директивной экономики, Николай Константинович Байбаков в душе своей был ее оппонентом.
***
фото: Николай Байбаков и Никита Хрущев;Рядом с Михаилом Горбачевым;Николай Байбаков (слева), секретарь Тюменского обкома Борис Щербина (справа)